|
31.12.09
Снега нет. Елок нет. Все дорожает, включая воду и водку. По телевизору – тоска. Весь мир против нас. Земной шар вот-вот перестанет крутиться от перегрева. Но десять лет двадцать первого века прошли, и можно считать себя счастливцами: мы уже живем в том будущем, которое нам обещали авторы утопий и научной фантастики.
С Новым годом!
29.12.09
Перепалка Нетаниягу и Ливни лишний раз привлекла внимание к тому, что собой представляет партия с гордым названием «Кадима», оказавшаяся на грани раскола. Детище Шарона, создавшего вторую ферму, где до сих пор пасутся быки, коровы, бараны и несколько ослиц. Случайное сборище оппортунистов, занятых только одним – политическим выживанием. Собственно, разве нельзя применить это определение к другим партиям тоже?
Годы идут, а общая серость ста двадцати депутатов по-прежнему делает актуальным анекдот 1949 года: ««Какое самое холодное место в Израиле? – Кнессет. – Почему? – Потому что там температура – 120 градусов ниже нуля».
***
Обращение к еврейским пользователям Интернета с предложением выбрать лучшие песни из альбома какой-то певички: «Проведите селекцию».
Вот вам и ответ на вопрос, сколько времени требуется, чтобы полностью атрофировалась национальная память, а с ней – и всякая чувствительность.
***
Кажется, я впервые поддерживаю министра финансов, который дал указание убрать с купюр смешные слова «новые шекели». Как будто кто-то еще помнит, что были и старые тоже.
***
Пустопорожняя болтовня о борьбе с пьянством сменилась ожиданием новогодних вечеринок, где никак не обойдется без спиртного, поскольку страна, текущая молоком и медом, теперь течет и водкой тоже.
26.12.09 (вечер)
БЛОШИНЫЙ РЫНОК В СТАРОМ ПОРТУ
Блюдца, пластинки, перчатки,
Связки ключей и подков,
Жизней чужих отпечатки,
Слепки ушедших веков.
Вешалки, ступки и стопки,
Муфта, часы и корсет,
Выпали будто из топки
Всех переплавленных лет.
Вьются драконы на блюде,
Лебеди рвутся с ковров,
Ходят веселые люди,
Не оставляя следов.
26.12.09
Хотя обменной сделки так и нет, но все же никто уже не удивляется, что Израиль готов отдать почти тысячу палестинских головорезов за одного пленного солдата. За последнюю четверть века это стало практикой. Удивляться приходится другому: предыдущее правительство Ольмерта могло заключить эту сделку меньшей кровью и давным-давно освободить Гилада Шалита, но решило сыграть в шахматы. А в шахматы наше правительство играет хуже, чем в нарды.
***
Другая «шахматная» история еще смешнее. Восемь месяцев назад «Кадима» могла войти в правительство, а Ципи Ливни – снова стать министром иностранных дел и получить для своих коллег три толстых портфеля, включая Министерство обороны. Но Ливни отказалась, т.к. ее убедили в том, что она – «вторая Голда», и ей лучше отсидеться в оппозиции в ожидании светлого будущего. И вот она досиделась до того, что попала в шахматную вилку: либо она сейчас войдет в правительство на условиях позорной капитуляции, получив четыре смехотворных поста министров без портфеля, либо дезертиры расколют «Кадиму» и сбегут в Ликуд.
Во всяком случае, глядя на игры Биби и Ципи, ясно, что он играет в шахматы, а она – в бирюльки.
***
Раскопанный в Назарете дом начала новой эры уже породил здоровую коммерческую инициативу назвать его «домом Иисуса Христа».
Странно, что торговцам Вифлеема до сих пор не пришло в голову повесить у входа в какую-нибудь пещеру табличку «Здесь родился Иисус Христос». А то, что же получается: место смерти есть, а места рождения нет!
Рождественские праздники напомнили о самом главном отличии Вифлеема и Назарета со времен Иисуса: евреи там больше не живут.
22.12.09
Почитал отклики зрителей и телекритиков на сериал «Между строк».
Среди репатриантов преобладает мнение, что больше одной серии этой дури и позорища смотреть нельзя. Полюбопытствовали и будет. В то время как защитники сериала требуют не относиться к нему, как к фильмам Феллини, и не воспринимать его диалоги, как роман Толстого. Мол, у всякого жанра свои законы. Люди старались и сняли такую громадину всего за 57 дней.
Может, как раз тут и зарыта собака? Может, стоило потратить на сериал 157 дней, и вдвое
больше денег? И пригласить других сценаристов, других актеров. И вообще снять совсем другой фильм.
Что касается законов жанра, они-то и требуют делать первую серию самой ударной, чтобы зритель упал, встал и помчался смотреть вторую серию. Тут же возникает вопрос, можно ли по одной серии судить обо всех остальных? Почему же нет? Точно так же, как первые несколько страниц книги либо заставляют тебя читать дальше, либо погружают в глубокий сон.
Ну, да Бог с ними, со спорщиками. Послушаем лучше зрителя-сабру по имени Смадар Шилони на Интернет-сайте «Йедиот»: «Сабрам, привыкшим к ТВ на иврите, трудно понять и переварить эту кашу вместе с тяжелой, театральной манерой игры. Тут хватает привычных для русской культуры философских споров о смысле жизни, обильно приправленных водкой уже за обедом. С другой стороны, видна попытка объединить легкий юмор с острыми диалогами, и коснуться таких актуальных вопросов, как, например, будущее здешней журналистики».
Вот по этим линиям и идут основные отличия сериалов на иврите: никакой философии и, Боже упаси, никакой водки. Герои молоды, веселы, глупы (или умны в случае бизнесменов), сексуальны и большинство проблем решают в постели. Погоду делают родной язык, молодежный сленг, израильская простота нравов и полнейшее неумение входить в образ по системе Станиславского. И как все это выглядит? На мой взгляд, так же скучно.
А вот мнение профессионалов.
Телекритик «Гаарец»: «Мусор воняет одинаково на всех языках»
Телекритик «Маарив»: «Я искал какую-то связь с нашей действительностью, что-то напоминающее о сабрах и тель-авивской потогонке, но не нашел. Все, происходящее в Тель-Авиве, с таким же успехом могло происходить в Москве. Правда, тут и там есть слова на иврите, но их не так много».
Телекритик «Йедиот»: «Такое ощущение, что этот сериал снимали в Киеве. Среднему израильскому телезрителю трудно уследить за происходящим и понять его содержание. Когда обозреватель по делам культуры патетически заявила: «Есть мир высокого искусства, и только в нем одном можно спастись, спрятаться, сохранить себя!», я не понял, что это – тонкий сарказм, грубый реализм или просто узко секториальный юмор? Вся первая серия проходила в атмосфере тяжелой клаустрофобии. Все журналисты много пили, ели и спорили о журналистике. Главная героиня бегала дома в халате с блестками, которых давно никто не носит, и бросалась на белый диван. Даже в ту минуту, когда герои выходили из помещения, не было никаких признаков израильской улицы. Все это отдавало старомодной мыльной оперой».
Эти критики не стали дожидаться не только пятидесятой, но даже второй серии, потому что картина ясна: первый блин комом.
21.12.09
Посмотрел первую серию 50-серийного израильского русскоязычного телесериала «Между строк». Явление достаточно редкое, чтобы о нем упомянуть.
Время действия – наши дни. Место действия – редакция русской газеты «Время новостей» в Тель-Авиве. Герои – журналисты, которые больше выпивают, чем пишут, сетуя на падение тиража.
Реклама уверяла, что это – первый израильский фильм на русском языке, но это – странный язык. Видимо, обилие ге6раизмов и «смесь французского с нижегородским» призваны показать адекватность картины: мол, на таком воляпюке и изъясняются сотрудники русских газет в частности, и все новые репатрианты – в целом.
Сначала это вызывает недоумение, потом – раздражение, потом – тоску.
Но это вторично. А что же первично? Сильнейший сценарный сбой: в израильских СМИ все знают друг друга и друг о друге. Поэтому редактор журнала не может появиться в редакции газеты в качестве «незнакомки».
Не знаю, кто сочинял эти пошлые и скучные диалоги для мальчиков и девочек, которым проще говорить на иврите. Трудно поверить, что они – журналисты и, в самом деле, могут написать что-то кроме заявления о приеме на работу или уходе с нее.
На этом фоне завяла и самая известная из всех актеров-репатриантов – Евгения Додина,
сделавшая хорошую карьеру в «Гешере». Ее картонный персонаж остался мертворожденным. Ее коллега по театру Александр Сендерович был превосходен в главной роли фильма Лины и Станислава Чаплиных «Труба в ущелье», а здесь попал в дурную компанию, потеряв свой профессиональный блеск.
Думаю, что не только я, но и еще несколько зрителей, увидевших редакционную уборщицу в качестве критика-референта, вспомнили бессмертного полотера из фильма «Я шагаю по Москве». Разве что там это было страшно смешно, а здесь неимоверно глупо.
Определенным плюсом надо считать то, что так же жалко выглядит не только телегазета, но и настоящие газеты на русском языке в Израиле, которые неизбежно идут к своему финалу.
С другой стороны, можно посмотреть на все это дело так: давно есть индийские фильмы, бразильские теленовеллы, американские мыльные оперы, российские телесериалы. Почему бы не быть и израильско-русскому телесериалу? Ведь у него наверняка будет своя аудитория, которая продержится все 50 серий, убеждая себя, что сопереживает этим героям и жить без них не может каждый вечер.
Сериал называется «Между строк». Но эта формула, привычная российскому читателю старой формации, здесь не работает. Потому что все на поверхности, а между строк ничего нет. Совсем ничего.
20.12.09
В разгоревшейся общественной полемике речь идет о деньгах. Точнее, о тех, кто будет изображен на новых израильских банкнотах. Политики хотят, чтобы там были политики. Деятели культуры хотят видеть деятелей культуры. Казалось бы, легко достичь компромисса, поместив и тех, и других, но политики почему-то уперлись, заявив, что дело ограничится портретами Бен-Гуриона, Рабина и Бегина.
Но тут все не так просто.
Допустим, по поводу Бен-Гуриона никто спорить не будет. Он уже был на старых банкнотах и будет на новых. А Рабин? Почему Рабин? Потому что его убили? Потому что он был главой правительства? Не говоря о том, что по поводу Рабина в народе согласия нет.
Еще сложнее с Бегиным. Его семья против. По той простой причине, что Бегин был очень скромным человеком. После отставки у него даже не было собственной квартиры. И он не хотел, чтобы его именем называли улицы. Но его не послушали. Бегину и в голову не пришло, что, кроме уличных указателей, его имя (и портрет) появится на банкнотах. Но имеет ли семья право голоса, когда речь идет о бывшем главе правительства?
А кому и чем не понравился Агнон? До сих пор портрет нашего единственного Нобелевского лауреата украшает 50-шекелевую купюру. Но нет, и его тоже собираются менять на политика.
Помнится, в 70-х годах в Израиле были в ходу банкноты с портретом Эйнштейна. Ну, вот и хорошо. Вот и компромисс: слава Богу, хватает великих евреев, чей вклад в мировую цивилизацию никем не оспаривается. И, кстати, в Италии тоже убили главу правительства (Альдо Моро), но, когда дело дошло до чеканки «евро», итальянцы выбрали не его, а Данте.
Может, и нам выбрать, скажем, Моисея? Заодно примирим его с золотым тельцом, которому евреи продолжают молиться по сей день.
***
В ответ на принятые правительством антиалкогольные меры, включая подорожание с 1 января спиртных напитков, на Интернет-сайте «Йедиот ахронот» появилась куча откликов сабров, и среди них – длинное послание, призывающее вышвырнуть из страны новых репатриантов последней волны. «Пусть уматывают в свою Россию. Я даже готов помочь им паковать чемоданы. Пусть только убираются вон из Израиля». За что же? За то, что «они споили нашу молодежь».
Анонимный автор собрал в кучу все стереотипы и ярлыки последних двух десятилетий, выставив новых репатриантов сплошными алкоголиками, убийцами, проститутками, бомжами и обитателями гетто, и ни словом не обмолвившись о том, у каких врачей он лечится, кто преподает в школе его детям и кто служит с ними в армии, кто его начальник и товарищи по работе.
Этот автор не ограничился двумя-тремя ругательствами и привычным лаем, а попытался обосновать и мотивировать свою неприязнь к новым репатриантам. Но в результате все равно получился лай.
Будучи вечными козлами отпущения, евреи даже у себя дома не могут без козлов. Надо же на кого-то перевалить свои проблемы, неудачи и неконкурентоспособность.
Точной причины, по которой молодежь начала пить, никто не знает. Опросы фрагментарны. Социологи молчат. Полиция разводит руками. Но чем сегодняшние израильские мальчишки и девчонки отличаются от своих заграничных сверстников? Всем хочется быть взрослыми, самоутвердиться и произвести впечатление. Примитивно? Так же, как и пьянство.
***
Уехавший в США доктор Уди Зомер написал книгу «Далекие-близкие: израильские родители в Америке», из которой можно узнать, что в отличие от всех прочих эмигрантов, врастающих в местную жизнь, чтобы стать настоящими американцами, израильтяне уверены, что в Америке они временно. Поживут немного, накопят денег, и вернутся. В будущем году в Иерусалиме! Ну, не в будущем, так через год-два-три-четыре-пять… От детей они требуют говорить с ними и между собой на иврите (что не всегда получается) и пытаются объяснить детям, что они не американцы, а израильтяне, у которых есть своя страна. «Зачем же мы приехали в Америку?» – спрашивают дети, еще не успевшие стать американцами. Родители бормочут что-то о неограниченных возможностях, о трудностях с работой в Израиле, о том, что они тут временно.
Никто не знает точного числа израильтян в Америке. По одним данным, четверть миллиона. По другим, полмиллиона. Большинство – в Нью-Йорке и в Лос-Анжелесе. Общаются со своими. Следят за тем, что происходит в Израиле. Ругают правительство (израильское). Требуют не отдавать ни пяди. Или все отдать и ехать в Америку. Хотя, с другой стороны, они же тут временно.
Тяжело израильским родителям. Тяжело израильским детям, у которых теперь отделили национальность от религии. Теперь они – американцы иудейского вероисповедания, и в таком раздвоении путают американские и еврейские праздники. И, как было со всеми еврейскими эмигрантами во все времена во всех странах, страшно стесняются своих родителей, говорящих на английском языке со страшным акцентом.
Впрочем, и это тоже временно.
17.12.09
В ответ на глупости и гадости англичан (от попыток университетского и рыночного бойкота до ордера на арест Ципи Ливни) наши умные парламентарии предложили начать бойкот английских товаров.
Почему же только английских? Давайте после каждого нового требования мистера Обамы будем бойкотировать американские товары. А, если месье Саркози что-то ляпнет, начнем бойкот французских товаров. Не говоря о том, что в ответ на проиранскую политику Кремля как раз перед Новым годом самое время полностью прикрыть русский импорт.
Неужели кто-то всерьез думает, что такой ползучий протекционизм чему-то поможет?
В свое время даже из бойкота немецких товаров ничего не вышло.
И с чем мы останемся? С гордым бело-голубым ярлычком, который порой даже не на что клеить.
***
Посмотрел на телеэкран и не сразу узнал немолодого, но энергичного, спокойного, самоуверенного мужчину. Потом появилась надпись – Рони Лейбович.
Батюшки-светы! «Мотобанк»! Так в конце 80-х прозвали банковского грабителя на мотоцикле, который успел очистить двадцать банков прежде, чем его поймали по чистейшей случайности, благодаря бдительной соседке.
И для чего же «Мотобанк» грабил банки? Ему не хватило денег, чтобы закончить строительство виллы.
Отсидев восемь лет, Лейбович стал консультировать тех, кому светит срок и кто не имеет ни
малейшего представления, что такое тюрьма
(http://www.haofnobank.co.il/index.php).
Три совета от Лейбовича: в тюрьме нет друзей; никогда и никому не лизать задницу; отстаивать свое место.
Ну, что же, за исключением друзей, все остальное вполне может пригодиться и тем, кто еще не оценил всех прелестей свободы.
***
Карикатура Мошика из «Маарив» замечательно обыграла приставку «рав» (старший) и слово «рав» (раввин), показав иерархию от ефрейтора, старшего сержанта, майора и генерал-лейтенанта (самое высокое звание начальника Генштаба) – до раввина, который теперь стал для религиозных солдат главным командиром.
Если дело пойдет так и дальше, Армия обороны Израиля превратится в Армию обороны раввината.
16.12.09
В недавнем прошлом предсказывали, что очередная война Израиля с арабами начнется из-за воды. Теперь выясняется, что арабы не нужны, а война уже началась – между евреями. Об этом свидетельствуют опубликованные вчера промежуточные результаты доклада государственной следственной комиссии, которая пришла к неизбежному выводу: во всем виновато государство и в первую очередь – Управление по водным ресурсам. Многолетние упущения, ошибочные приоритеты и полное непонимание критической важности строительства опреснительных установок – все это привело к ситуации, при которой за все ошибки государства придется расплачиваться гражданам. Причем в самом прямом смысле слова, расходуя из домашнего бюджета вдвое большую сумму, чтобы оплатить муниципальные счета за воду.
Комиссия подвергла самой резкой критике Управление водных ресурсов, написав в докладе, что «предпринимаемые им шаги меняются в зависимости от прессинга заинтересованных лиц, отличаясь откровенным популизмом». Но при этом члены комиссии сочли вполне оправданным и неизбежным не только увеличение на 40% тарифов на воду с 1 января 2010 года, но и введение «налога на засуху» даже в случае дождливой зимы.
Теперь перерасчет тарифов будет сделан в зависимости от количества членов семьи, на каждого из которых придется по 2.5 куба воды за два месяца стоимостью по 9.5 шекелей за куб вместо сегодняшних 4.11 шекелей.
В древнем Риме народ требовал «хлеба и зрелищ». В современном Израиле народ, поставленный перед дилеммой быть немытым или нищим, может ограничиться одним требованием – воды. Много и дешевле.
15.12.09
Приехав в арабскую деревню Ясуф, где в пятницу подожгли мечеть, главный ашкеназский раввин Йона Мецгер напомнил евреям, что Катастрофа началась с поджога синагог в Хрустальную ночь. Что же в таком случае возвещает поджог мечети?
***
Министр финансов Юваль Штайниц обвинил Высший суд справедливости, что тот своими безответственными решениями приводит к транжирству государственных средств, причиняя огромный ущерб народному хозяйству.
А разве сам министр финансов не входит в раздутое правительство, побившее все рекорды транжирства, которое уже раздало сотни миллионов шекелей по коалиционным соглашениям и еще утвердило «карту национальных приоритетов», чтобы перевести новые сотни миллионов одиночным и изолированным поселениям в Иудее и Самарии?
За столиком уличного кафе увидел человека, читавшего на иврите книгу «Секрет еврейского ума». То ли надо закупить тридцать экземпляров этой книги для наших министров, то ли написать другую книгу «Секрет еврейского безумия».
***
Нетаниягу предложил ввести в израильских школах преподавание китайского языка, сказав, что «школьникам это очень нужно». Почему именно китайский? А чем плох русский? Тем более, что на нем говорит каждый пятый. Может, лучше сосредоточиться на более эффективном преподавании английского языка, на котором у нас говорят с грехом пополам и с ужасающим акцентом. Да и вообще, если начинать с самого начала, израильским школьникам хорошо бы в первую очередь выучить родной язык, а потом уже заняться иностранным.
11.12.09
Если бы авторы вчерашней речи Обамы в Осло не были так политкорректны, они подарили бы мировым СМИ лучший из всех заголовков, да еще на латыни:
«Si vis pacem, para bellum», «Хочешь мира – готовься к войне».
***
Нобелевская премия по химии профессора Ады Йонат наполнила всех израильтян обоснованной гордостью – вплоть до того, что в одной из вчерашних телепрограмм экономист из Иерусалимского университета сказал: «Сегодня мы получили еще одну Нобелевскую премию…»
Мы!
Я же вспомнил о своем первом, химическом образовании, и был приятно удивлен, что по результатам нового опроса израильские школьники умирают от желания стать химиками.
Или Нобелевскими лауреатами?
***
Нет Хануки без пончиков. Нет пончиков без повидла. Нет повидла без калорий. Нет почти ни одного еврейского праздника без обжорства. Так что в среднем за одну неделю наши сограждане прибавят по два килограмма.
Но главное не в этом. Как раз на Хануку стоит вспомнить обо всех попытках древних греков эллинизировать евреев, и оглянуться по сторонам: где греки и где евреи? Греция на пороге банкротства, а Израиль справился с мировым финансовым кризисом, и – с Божьей помощью! – справится со свиным гриппом.
Так что эпоха чудес не кончилась. И ханукальных, и всех прочих.
С праздником! Хаг самеах!
8.12.09
Умер писатель и журналист Петр Вайль. Из всех написанных им книг самой известной, пожалуй, стала «Гений места». В этом названии – много от самого Вайля, совершившего такое короткое путешествие по маршруту Рига – Нью-Йорк – Прага, которое продолжалось всего 60 лет.
Мы познакомились заочно «путем взаимной переписки», и в середине 80-х я стал израильским спецкором американского журнала «Семь дней», который очень недолго, но очень весело редактировали Петр Вайль и Александр Генис.
Они хорошо писали вдвоем и не хуже – порознь.
С кончиной Вайля русская словесность и русский язык потеряли одного из своих самых талантливых хранителей, радетелей и защитников.
Места остались. Гениев нет.
***
Только с началом «климатической конференции» в Копенгагене я обратил внимание, что на работе и в банке появились специальные ящики для газет и бумаг. Таким образом, Израиль, не догнав Америку, на полвека отстал от Советского Союза, где сбор макулатуры был долгом каждого пионера. О сборе металлолома у нас вообще не слышали.
С контейнерами для пустых пластиковых бутылок дело тоже плохо: бутылки есть – контейнер черта с два найдешь. Разве что сбор стеклотары наладился – после того, как за это хлебное дело взялась местная мафия.
Органические продукты не привились, потому что еврейский народ традиционно ест не то, что полезно, а то, что вкусно.
Велосипедистов в Израиле хватает, но все же не так, как в Дании. Сотни тысяч израильтян едут на работу на машине, сидя в пробках, вместо того, чтобы воспользоваться отличной системой ж/д.
О безобразии с опреснительными установками я уже писал.
Единственное, что десятилетиями отличает нас от прочих государств, спасающих земной шар от конца света, это повсеместное использование солнечной энергии.
Почему-то мне кажется, что земной шар переживет Копенгагенскую конференцию, и покатится дальше неисповедимыми путями, перегреваясь и охлаждаясь, сужаясь и расширяясь, меняясь и оставаясь тем же самым.
***
С утра прочел, что живущий в Америке боксер Дмитрий Салита по кличке «Магендавид» (он выходит на ринг исключительно в трусах с магендавидом) рассматривает возможность репатриации в Израиль.
Как и свежеиспеченный чемпион мира по боксу Юрий Форман, Салита – тоже из бывшего Союза, тоже – религиозный еврей и близок к хасидам, и тоже хотел стать чемпионом мира. Но в минувшую субботу действующему чемпиону Амиру Хану из Великобритании потребовалось 70 секунд и один нокаут, чтобы «Магендавид» оставил свои намерения до следующего раза.
И теперь возникает вопрос: как же сильно нужно треснуть еврея по голове, чтобы он захотел репатриироваться в Израиль?
Если в случае Салиты этот номер сработает, можно себе представить, как ухватятся за такую идею в Сохнуте.
Девиз для новой кампании уже готов: «Алия в нокауте». Тут отразится и печальное положение с репатриацией, и намек на то, что удар по голове, а не по заднице, может сделать то, на что неспособны все сионистские эмиссары вместе взятые.
Так что теперь уже не важно, приедет ли «Магендавид» в Страну Магендавида, потому что главное – это идея, а она в данном случае очень ударная в самом прямом смысле слова.
7.12.09
Никто не отметил семидесятилетие со дня смерти Исраэля (Сергея Лазаревича) Цинберга (1873-1939), да и вообще за пределами узкого круга литературоведов и любителей еврейской старины вряд ли кто-то слышал это имя.
А человек это был весьма незаурядный: будучи профессиональным химиком, Цинберг сорок лет проработал заведующим химической лабораторией Путиловского (Кировского) завода, и положил больше двадцати лет на завершение главного труда своей жизни – многотомной «Истории еврейской литературы европейского периода», написанной ночами, изданной на идише, и переведенной на иврит и на английский язык. Кроме того он сотрудничал в основных еврейских журналах, где писал о еврейской прессе, театре и музыке, был одним из редакторов Еврейской энциклопедии, активным участником еврейских историко-литературных обществ, читал лекции еврейским студентам, занимался популяризацией еврейских знаний и литературными исследованиями, в которых еврейская тема всегда была главной.
В 1901 году в Санкт-Петербурге отдельной брошюрой вышла работа Цинберга «Происхождение Шейлока», последние строки которой не потеряли актуальности по сей день:
«Драма Шекспира поучает нас также тому, что нам нечего стыдиться прошлого, нечего малодушно лепетать о снисхождении к нашим недостаткам, и всячески доказывать, что мы не так плохи, как думают. С гордо, высоко поднятой головой мы вправе заявить европейскому обществу: «Если даже «мы искалечены безбожно, то это ваша в том вина!». Мы заразились вашими грехами, и, если, прошедши вашу средневековую школу, мы все-таки не потеряли образа человеческого, не стали хуже других, то можем вполне этим гордиться. Нам смешны ваши жалобы на якобы низкий уровень нравственности иудаизма, на «торгашеские инстинкты» иудеев – эти инстинкты внушены нам вами же, евреи лишь усвоили нравственность окружающих народов, они являются продуктом той социальной несправедливости, на которой зиждется до сих пор все европейское общество и от которой евреи же больше всех страдают».
Весь дух и пафос этой цитаты неизбежно напоминают «Фельетоны» Жаботинского, опубликованные в том же Санкт-Петербурге двенадцать лет спустя.
65-летнего Исраэля Цинберга арестовали в апреле 1938 года и, как без всякого зазрения совести написано в справке МВД от 1990 года, «он был осужден за контрреволюционную деятельность». Старого ученого приговорили «всего» к восьми годам лагеря без поражения в правах, без конфискации имущества, с правом переписки, благодаря чему сохранились его письма из ленинградской тюрьмы и последнее письмо жене и дочери из пересыльной тюрьмы на Дальнем Востоке:
«Дорогие мои! Пишу из Владивостока уже четвертый раз, а от вас никакой весточки (…) Я просил выслать 50 р. по телеграфу, писал, что и посылку можно послать приблизительно следующего содержания: 1) 2 кило пиленого сахара. 2) 1 кг шпику. 3) 1 кг повидла или аналогичное. 4) 1-2 плитки шоколада. 5) некоторое количество засушенных фруктов. 6) 2 баночки конденсированного молока и т.п. Бумагу и карандаш (…) Я стараюсь кое-как держаться. Весь ваш».
Совершенно анекдотичным для сталинских времен был тот факт, что арестованного Цинберга долго не увольняли с завода, а, когда, наконец, уволили, то нашли для этого удивительную формулировку – «за систематический невыход на работу».
Живущий в Ленинграде внук Цинберга хранит два свидетельства о смерти своего деда: в одном, выданном в 1940 году, сообщается, что Цинберг Сергей Лазаревич скончался в Ленинграде в 1938 году. В другом, выданном в 1990 году, указано, что он умер в 1939 году во Владивостоке. Разве что причина смерти одна и та же – «декомпенсированный порок сердца».
Мне остается поблагодарить супругов Елену и Анатолия Села из Ариэля, осчастлививших меня щедрым подарком: ивритским изданием «Истории» Цинберга, его исследованием Шейлока и фотокопией писем к родным, переживших обыски и блокаду.
6.12.09
Усилена охрана Нетаниягу и Барака из опасения, что их решение заморозить строительство в поселениях может породить «эффект Рабина». Сама по себе жуткая параллель не только показывает остроту конфликта, но и дает представление о том, что еврейский экстремизм не остался преходящим явлением.
Как и тогда, сейчас тоже есть немало тех, кто искренне верит в то, что «нет политика – нет политики». И вопрос в том, кто кого опередит: они – Общую службу безопасности, или она – их.
***
Будущему палестинскому государству лучше всего подходит название
ФАТАХ-моргана.
***
Неисповедимыми путями ко мне попали две самиздатские книги немецкого еврея Карла Абрагама, который родился в Берлине в 1930 году и вернулся туда в 1991 году. А между этими датами прошла вся жизнь в Советском Союзе, куда его в 1933 году увезли бежавшие от Гитлера родители-коммунисты.
В общем в этой книге все знакомо и узнаваемо, включая безоглядную любовь к новой родине немецких евреев-коммунистов, любовь, которую не выбили даже сталинские лагеря.
У автора, ставшего врачом-гинекологом и хирургом-онкологом, благодарная память: он не забыл перечислить всех коллег, медсестер, санитарок и лаборанток, с которыми ему пришлось работать, друзей детства и юности, всех случайных встречных, для каждого из которых он нашел доброе слово.
В этом и есть особенность этой книги: в наш век всеобщего озлобления и цинизма ты вдруг сталкиваешься с человеком, который в самом деле любит людей, ни с кем не сводит счеты, не выливает ушат грязи, а, наоборот, пытается примирить непримиримое и объяснить необъяснимое, исходя из врачебной этики и девиза «Сначала исцели!»
Доктор Абрагам вспомнил только об одном случае рутинного государственного антисемитизма (в Белоруссии), и признался, что на бытовом уровне вообще с ним не сталкивался. Разве что в детстве мальчишки кричали ему: «Жид, жид, по веревочке бежит!»
Прошло шестьдесят лет, и жид таки убежал «по веревочке» в родную Германию, где со времени его отъезда урожденных немецких евреев уже не отправляли в концлагеря, а принимали с почестями и кучей социальных льгот.
Наилучшей концовкой книги Карла Абрагама стали слова его старой матери перед возвращением в родную Германию: «Мы тебя оттуда увезли, мой долг – вернуть тебя домой».
5.12.09
Обсуждение такой темы как «Отношение мировой прессы к Израилю» в немалой степени дополнило полемику об израильской пропаганде. Исходная точка: зарубежная пресса относится к Израилю плохо. Очень плохо. Почему? В чем причины? Это – риторические вопросы. Но почему Израиль это каждый раз удивляет?
Государство Израиль не определило и не отточило свой международный образ, и как показали несколько исследований, в ходе размежевания 2005 года мировая пресса была позитивной, а после снова стала негативной. Примерно то же самое было с войной в Газе, о чем зав. правительственным пресс-бюро Дани Симан сказал: «Мы знали о войне за год, и готовились». Но как же они готовились, если мировой прессе с самого начала не было никакого дела до семилетнего ракетного обстрела Сдерот и окрестностей, а после первой недели военных действий она полностью переключилась на «страдания гражданского населения» и запестрела цифрами и фотографиями «детей, убитых израильскими солдатами».
Ведущий – тележурналист 2-го канала Арад Нир – сказал, что «израильские СМИ видели войну в Газе совсем не так, как зарубежные СМИ», но тут и зарыта собака. Что же касается обстрела Сдерот, западная пресса питается исключительно свежими, а не остывшими новостями: самый первый «Кассам» – это новость, второй – тоже, третий – уже нет.
Спецкор «Нью-Йорк таймс» Э йтан Брунер уверял, что «американские СМИ относятся к Израилю так же, как к другим странам. Наше освещение событий часто не нравится тем странам, о которых мы пишем. Нам безразлично, что вы пишите о нас, но вам совершенно не безразлично, что мы пишем о вас».
Об израильско-палестинском конфликте Брунер сказал примерно то же самое, что и Фрэнк Лунц: «Израильтян и их «историю» трудно понять. Чем сложнее ваша «история», тем меньше у вас шансов победить в информационной войне. Вы делаете упор на борьбе с террором, а западные СМИ – на оккупации. И ясно, почему. Потому что наш век – век деколонизации»
Главный редактор ежедневной газеты «Израиль сегодня» и бывший посол в Мавритании Боаз Бисмут посетовал на то, с какой легкостью западные СМИ оправдывают палестинцев, «у которых нет иного выхода, кроме террора», занимая одностороннюю позицию.
Главный редактор «Джерузалем пост» Дэвид Горовиц добавил, что «иностранная пресса поверхностно и неточно толкует израильско-палестинский конфликт».
На что спецкор «Уолл-стрит джорнэл» Чарльз Левинсон пожаловался, что не имеет доступа к армейской информации и во время войны в Газе не получил разрешения брать интервью у солдат ЦАХАЛа. «В Иране – сказал Левинсон – у нас такой проблемы не было».
Спецкор «Аль-Джазиры» Элиас Зангири напомнил, что во время войны в Газе иностранных журналистов вообще лишили доступа в сектор, так что в театре военных действий пьеса «Литой свинец» шла без их участия, и с израильской стороны они получали материалы только из двух официальных источников – правительственного пресс-бюро и пресс-секретаря ЦАХАЛа.
Доктор Тамир Шефер из Иерусалимского университета тоже не понял, в чем был смысл лишения иностранных журналистов доступа в сектор Газы: «Там же есть мобильные телефоны, Интернет и пр. У нас думают только о нашей реакции, как отреагирует наше общественное мнение. И в данном случае израильтяне приняли это как должное. Что касается западных журналистов, они на нас не работают, и не должны стоять на нашей стороне».
Оба американских журналиста заявили, что в такой ситуации Израиль вынудил иностранных журналистов пользоваться исключительно палестинскими источниками информации со всеми вытекающими последствиями. И, прежде всего, палестинцы снова выглядели «слабыми и беспомощными, которых избивали и убивали».
«Может ли быть, что неприязнь иностранной прессы к Израилю вызвана тем, что ей не дают доступ к первоисточникам информации? – спросил Левинсон. – Нет. Я свободно езжу в сектор Газы два-три раза в месяц, имею полный доступ ко всем, кто меня интересует, и руководители ХАМАСА вовсе не пытаются мне отомстить за мои статьи, в которых я не смотрю на них через розовые очки».
Как и Брунер, Левинсон отметил, что «мировая пресса видит Израиль современным колонизатором, а не возрожденным еврейским народом с колоссальными достижениями во всех областях».
Брунер задал риторический вопрос: «Почему иностранную прессу интересует в Израиле только конфликт, и только военные аспекты?» И сам ответил: «Потому что главное – это конфликт. В нем проблема и драма. Через 2000 лет евреи вернулись домой, и что? Это – новость? Нет ничего странного, что в Израиле иностранную прессу не интересует ни экономика, ни культура. Ее девиз: «Нет крови – нет темы».
Обсуждение показало, что европейская пресса с большей готовностью, чем американская, «покупает» палестинскую версию событий – еще и потому, что многомиллионное мусульманское население Европы начинает влиять на СМИ, и особенно – на характер освещения ближневосточного конфликта.
И под занавес уже упомянутый Раанан Гисин спросил: «Изменится ли что-то, если Израиль создаст свой правительственный телеканал по образу и подобию российского «Russia today»?»
Еще один риторический вопрос.
***
Конечно, не обошлось без разговоров о культуре, да еще в провокационной формулировке «В самом ли деле СМИ хоронят культуру?»
Сразу надо сказать, что бескультурье дискуссии стало лучшим ответом на этот вопрос. Никто никого не слушал, все перекрикивали друг друга, и зациклились только на себе. Так что слова профессора литературы из университета им. Бен-Гуриона и редактора крупного издательства Игала Шварца «Мы на похоронах – играйте реквием» были вполне уместны.
Чем больше говорили некоторые участники дискуссии, тем очевиднее было, что это не столько культурные люди, сколько культуртрегеры, озабоченные сугубо корыстными интересами сбыта, рекламы и карьеры. Как и всюду, израильские СМИ одержимы рейтингом и создали свои стандарты культуры, доведя ее до уровня асфальта. Именно так выглядят нынешние авторы первого романа, которых знакомые журналисты сразу ставят на одну доску с Толстым и Хемингуэем; певцы и певицы, которых в былое время не выпустили бы даже на сцену районного Дома культуры; режиссеры убогих кинолент, способных привлечь внимание мира только политикой; художники, от чьих картин будут шарахаться даже дворовые кошки.
От масс-культуры до нес-культуры – один шаг. Растворимая культура – что может быть проще? Культура для быстрого пищеварения. Отсюда – бешеная популярность реалити-шоу. По словам тележурналиста Гади Сукеника, сегодняшнее поколение смотрит «Старший брат», но не будет читать «Войну и мир».
Самое прямое отношение к сбыту имеет коммерциализация культуры, и СМИ, как двигатель торговли. Ни одна книга, ни один спектакль, ни один фильм больше не вызывают общественной дискуссии, как раньше. По словам Сукеника, «многие журналисты – никакие не журналисты, а своего рода авторы теле-википедии», которые занимаются только одним: передают зрителям-слушателям-читателям информацию, полученную от того или иного рекламного агентства.
Давно не новость, что для освещения проблем науки и экономики их надо знать, изучать, а то и получить соответствующее образование, в то время как в культуре разбирается каждый («шмок» – добавил кто-то сзади).
Два вопроса из зала к «специалисту по культуре» 10 телеканала Хаиму Этгару:
«Ты Достоевского читал? И ты нам будешь говорить о культуре?»
«Почему вы нас кормите только Мадонной? Другой культуры больше нет?»
Разумеется, не обошлось без «народа Книги», которым мы были до того, как стали потребительским обществом , где в списке бестселлеров первые места занимают разрекламированные книги, а не те, которые надо читать. Впрочем, кому надо?
По-видимому, молодой человек из новостной редакции 2-го телеканала по имени Дрор Глоберман знал, что говорит, когда выкрикнул: «Ваши дети и внуки в гробу видели эти книги – они сидят в Интернете».
Ведущая попыталась закончить дискуссию на мажорной ноте, процитировав статистику, по которой, в отличие от других стран, в Израиле больше людей ходит в театр, чем на футбол.
На что из зала кто-то громко сказал: «Потому что у нас футбол – говно».
4.12.09
Ежегодная журналистская конференция в Эйлате стала торжеством порядка и отменной организации в израильском царстве бардака. Стоило ждать целый год, чтобы 1.230 журналистов собрались «по гамбургскому счету» для обсуждения самых животрепещущих проблем израильских СМИ.
Диапазон тематики был очень широк – от talkbacks (откликов пользователей Интернета) и периферийной прессы до лоббистов и «полевения» СМИ.
Разговор о talkbacks ведущий Гай Мероз начал с того, что пользователи «получили лицензию на убийство: чуть ли не ежедневно мне желают сдохнуть, и предрекают «такой же конец, как у Рабина», однако не проходит дня, чтобы я не проверял, сколько откликов и каких поступило на мои статьи. Но мы в неравном положении, потому что я ничего не знаю об авторах откликов и не могу защититься, а они знают обо мне все, включая домашний адрес, семейное положение, и при этом скрываются за полнейшей анонимностью».
А генсек Ассоциации журналистов Йоси Бар-Моха заявил: «Все авторы откликов – трусы и мерзавцы, которых надо привлечь к суду, а само явление – выжечь каленым железом».
Это и было лейтмотивом последующего обсуждения: есть ли какое-то противоядие против всемирной армии анонимных хулиганов, безнаказанно орущих отовсюду на разные голоса непечатные гадости, грубости и непристойности?
Причем, участники дискуссии, естественно, говорили только о том, что пишется на иврите, не имея ни малейшего понятия о той резне, которая не один год идет на русскоязычных Интернет-сайтах.
Собственно, именно так, предельно точно, и была определена тема – «Свобода слова или свобода резни?»
По словам доктора Цви Райха из университета им. Бен-Гуриона, технологический прорыв позволил Израилю опередить весь мир на шесть лет, и в 2000 году у нас появился новый жанр talkbacks – не журналистика, не полемика, а отклики пользователей, которые хотят не столько писать, сколько реагировать на разные публикации. И чаще всего эта реакция – предельно лаконична, не мотивирована, лишена всякой аргументации и состоит из площадной ругани. В то же время всем недовольным стоит знать мнение главного редактора «Вашингтон пост»: «Если кто-то из пользователей заявит, что Обама – идиот, мы этого не допустим, но, если он аргументирует свое утверждение, его отклик будет опубликован».
Поскольку среди участников были главные редакторы популярных порталов «Walla» и NRG («Маарив»), они уверяли, что проверяют и фильтруют отклики, не допуская клеветы, нарушения цензурных запретов и отправляя в мусорную корзинку до 50% того, что им пишут. Но в этой темной области законная сторона так же темна, и шквал откликов трудно взять под контроль. Тем более, думая, прежде всего, не о морали и этике, а о рейтинге, который и делает погоду. Интернет – не бумажная газета, тут свои законы и свой дележ территории, при котором пользователи застолбили себе поистине золотоносный участок. Вот квинтэссенция прогресса: от Форума – до форумов. Раньше кричали на площадях, сегодня – в Интернете. Шутка ли, одним нажатием кнопки ты можешь из любого места в мире прокричать во весь голос всё, что думаешь, и тебя все услышат, но никто не найдет. Конечно, если дело не дойдет до суда. Но по большому счету пришло время признать, что Интернет – это улица со всеми вытекающими последствиями.
По сути дела talkbacks стали отдушиной. Люди, которые чувствовали, что их никто не представляет, что им затыкают рот и в упор не видят, дорвались до трибуны. Они получили желанную свободу слова, даже не подозревая, что у нее тоже есть свои законы и ограничения, мешающие ей превратиться в анархию. И юридический вопрос состоит в том, до какой степени владельцы и администрация сайта обязаны ограничить свободу слова пользователей, чтобы она не входила в противоречие с требованием закона?
Далия Дорнер – бывший член Верховного суда (и, кстати, одна из судей Демьянюка, приговорившая его к смертной казни), а ныне – председатель Совета по делам прессы, без всякой политкорректности сказала, что израильские talkbacks – настоящая «канализация».
Адвокат Лиор Хариш считает, что ответственность за любые оскорбления и подстрекательство несет не только автор отклика, но и сайт. При том, что администрация сайта защищает авторов, не давая их личных данных. И здесь еще не разработаны соответствующие законодательные нормы, так что почти все зависит от мнения судьи, разбирающего конкретное дело.
А доктор Райх призвал «к перевоспитанию авторов откликов, чтобы от короткого, наглого, хамского лая перейти к аргументированным мнениям».
В принципе, во взвешенных откликах есть немало пользы, когда речь идет об исправлении ошибок, уточнении информации и пр.
По поводу регистрации, фильтрации и отбора откликов одна реплика из зала стоила обедни: «Если то, что мы видим на разных сайтах – результат фильтрации, она ничего не стоит. Вместо того, чтобы выслушивать мнения друг друга, мы все роемся в одной большой помойке».
В завершении доктор Райх сказал, что в разных странах мира под откликами есть кнопка с надписью «недостойный материал». Ее нажатие сразу привлекает внимание администрации, позволяя удалить запись. В Израиле нет ни такой практики, ни такой кнопки.
***
Кто сомневался, что зал будет битком набит на обсуждении темы «Как говорить с миром – разъяснение или манипуляция?»
Начать с терминологии. Привычно инфантильное слово «асбара» (разъяснение) вызвало смех. Тем более, что первым смеялся сам министр по делам «асбары» Юлий Эдельштейн, сказавший, что иностранцы не называют его иначе как «министр пропаганды», а он предлагает назвать свое ведомство Министерством общественной дипломатии. Но мы будем говорить только о пропаганде без всяких эвфемизмов.
Формально пропаганда в Израиле есть. А теперь еще – и целое министерство со штатом и бюджетом. Но это не меняет того факта, что на деле, на местах, в СМИ израильская пропаганда не видна и не ощутима. Недавний пример: израильское руководство ожидало, что захват морскими коммандос иранского судна с оружием вызовет землетрясение во всем мире, но, занятый другими делами, мир этого просто не заметил. А все заморские лекции наших министров и генералов теперь заканчиваются не аплодисментами, а свистом, швырянием ботинками (в Ольмерта) и требованием выдачи судебного ордера на их арест.
Ведущий – Бен Каспит из «Маарив» – вспомнил, как тридцать лет назад они с товарищем, будучи заграницей, во весь голос говорили на иврите, а при слове «Израиль» все окружающие были в восторге. Сегодня израильтянам не рекомендуется говорить на иврите на улице, носить пакеты с надписями на иврите, а магендавид лучше спрятать под рубашку.
Министр справедливо оценил положение дел, как «катастрофу». Причем многолетнюю. Разумеется, Шестидневная война исключила необходимость в пропаганде, поскольку Давид, победивший Голиафа, стал самой лучшей пропагандой, но за четыре десятилетия Израиль и палестинцы поменялись ролями, и теперь уже нас воспринимают как Голиафа, и в этом полбеды. Другая половина связана с тем, что самый демократический форпост цивилизации на Ближнем Востоке не может себе позволить вести пропаганду так, как это делают арабы, перемешивая откровенную ложь с телекадрами разорванных тел и потоками крови.
Очень интересно было увидеть и услышать американского специалиста по «сбыту Израиля» (по-английски это звучит намного благопристойнее – The Israeli Project) Фрэнка Лунца.
«Верите ли вы, что игра проиграна?» – спросил Лунц. То ли в зале сидели пессимисты, то ли реалисты, то ли скептики, но ответом было общее «да». И для этого есть все основания.
Нам не верят. Мы всем надоели. Нас воспринимают как милитаристское государство, которое только и делает, что бомбит палестинские деревни и убивает детей. Нас бойкотируют университеты, а торговые сети не покупают израильские продукты. Почему? Видимо потому, что весь мир смотрит на нас исключительно через призму израильско-палестинского конфликта. Все крутится вокруг сугубо политических проблем. Так же, как Госдепартаменту и Белому дому не удалось убедить мир в том, что Буш умен, Израилю не удается никого убедить в том, что он хочет мира.
Профессор Иерусалимского университета Гади Вольсфельд уверен, что все – политика: как только мы договоримся с палестинцами, нам не нужно будет ежегодно вкладывать 15-20 миллионов шекелей в пропаганду и ломать голову над тем, как понравиться англичанам, шведам, французам, русским, испанцам и остальным обитателям земного шара.
Но в стройной теории профессора Вольсфельда есть одна закавыка: в 1993 году мы очень нравились всему миру. И в 1994 тоже. Тем более, в 1995, когда убили Рабина. Но, начиная с 1996 года, несмотря на чудовищную волну террора, с одной стороны, и уступки первого правительства Нетаниягу, с другой, мы почему-то перестали нравиться.
Как сделать, чтобы другие страны и люди нас поняли и встали на нашу сторону?
Лунц привел очень выразительный пример перевода с иврита на английский понятия «разделительное (или оборонительное) ограждение», которое превратилось в «separation wall». Первое напоминает о сегрегации, второе – о Берлинской стене.
Показав на сидевшего рядом офицера из аппарата пресс-секретаря ЦАХАЛа, капитана Авихая Дери, который днюет и ночует на арабских телеканалах, виртуозно владея арабским языком, Лунц сказал:
«Почему он появляется на экране в военной форме? Вы же пытаетесь убедить зрителей, что хотите мира. Посмотрите на человека в первом ряду. Это – пресс-секретарь ЦАХАЛа, бригадный генерал Бнейягу. Он пришел в джинсах, футболке и в сандалиях. Если вы не хотите выглядеть милитаристами, не показывайте по ТВ людей в военной форме».
Капитан Дери ответил, что до выступления по «Аль-Джазире» он советовался с профессорами-востоковедами, и они сказали, что для арабов, понимающих и уважающих только силу, военная форма очень важна, и вызывает доверие. Достаточно посмотреть на самих арабов.
Но Лунца капитан не убедил, и тот продолжил:
«И вообще, почему в израильской пропаганде не принимают участие красивые женщины – только мужчины, да еще с очень дурным английским языком?
У Израиля слишком много девизов и призывов. Это – хаос. А у арабов все говорят одно и то же тем же языком. У них все просто. У вас все сложно. Слишком много слов – слишком мало визуальных образов. Символов. Картинок. У американцев есть Статуя Свободы. А у вас? Есть ли у Израиля такой визуальный образ, который способен вызвать мгновенную симпатию во всем мире?»
В качестве примера Лунц показал фото женщины в гамаке среди пальм на берегу моря (что, кстати, можно было увидеть прямо из окна отеля «Ирод», в котором проходила конференция), и сказал, что 75% опрошенных женщин хотят лежать в таком гамаке, а 78% мужчин – с этой женщиной.
По Лунцу, из десяти заповедей пропаганды первые три места занимают простота, краткость и доверие.
Увы, израильским «разъяснителям» эта наука еще не по зубам. Тем более, что и в канцелярии главы правительства, и в МИДе, и в новообразованном Министерстве пропаганды на ключевых постах сидят партфункционеры или политические назначенцы с совершенно кондовым и зашоренным мировосприятием. Достаточно сказать, что уже полтора года
не могут найти арабиста в отдел пропаганды канцелярии главы правительства.
В то же время Лунц признал, что никогда еще у Израиля не было таких знатоков и мастеров своего дела, как Нетаниягу, Перес и новый посол в США Майкл Орен. Перес блистательно показал себя в полемике с турецким премьером в Давосе, цитируя антисемитскую хартию ХАМАСА. А Нетаниягу с трибуны ООН показал всему миру строительные планы Освенцима за подписью Гиммлера.
Конечно, не следует думать, что мессия Лунц вынет из кармана кролика, который сделает эффективной нашу никуда не годную пропаганду. И, тем не менее, было любопытно увидеть десять фраз, призванных вызывать симпатию и привлекать мир на нашу сторону.
1. Строить лучшее будущее.
2. Прогресс, процветание.
3. Сострадание, сотрудничество.
4. Ответственность.
5. Взаимное уважение.
6. Сосуществование.
7. Настойчивость и упорство.
8. Воинственный ислам.
9. Экономическая дипломатия.
10. Мы все в этом вместе.
Иными словами, по Лунцу, сначала надо убедить мир, какие мы хорошие, и только потом, какие арабы плохие. И то при условии, что к тому времени нас еще кто-то будет слушать.
Лунц также предложил чаще цитировать хартию ХАМАСА (цель – убивать евреев), и акцентировать внимание на крошечных размерах Израиля, где главный аэропорт им. Бен-Гуриона может легко оказаться в радиусе ракетного обстрела террористов.
Обсуждение показало, до чего абсурдно нынешнее положение: Израиль вкладывает миллиарды в истребители и в йешивы, но экономит на пропаганде. Полагается на три американских телекомпании, но полностью пренебрегает Интернетом и не воспитывает будущих пропагандистов со школьного возраста, хотя никто не будет спорить, что будущее за Интернетом. В Иране за компьютерами сидят десятки спецов, наращивая ненависть к Израилю на благо национальной пропаганды. А у нас?
На это профессор Вольсфельд сказал, что презентация Лунца его ни в чем не убедила: он тоже может показать фильм об Иране, где будут и девушки, и базары, но изменит ли это уже сложившееся у нас представление об Иране? «Поэтому не надо пытаться продавать Израиль, как мыло. И одним Интернетом тоже не обойтись. Мы живем в реальном, а не виртуальном мире. А реальный мир – это политика. Если политическое положение изменится к лучшему, не будет необходимости в пропаганде».
С уроженцем Бруклина, Раананом Гисиным, мы уже не раз беседовали и в эфире, и в кулуарах. Он занимался пропагандой четверть века, и рассказал, что во время Второй войны воюющим сторонам удалось создать образ врага в мозгу миллионов людей. Гисин имел в виду американцев, т.к. он определенно не знаком ни с Кукрыниксами, ни с фронтовыми статьями Эренбурга. Зато американский пример был хорош: в многоэтническом и разноплеменном Бруклине больше всего ненавидели… кого? «Япошек». Потому что после Пирл-Харбор американцам на долгие годы вдолбили в голову, что это и есть главный враг.
Гисин уверен, что в нашей ситуации «на войне как на войне», здесь нет места политкорректности и хороши все средства, которые оправдывают цель. Мы привыкли защищаться, в то время как надо атаковать. Где наша стратегия атаки?
Наутро после этого обсуждения в «Гаарец» появилась заметка под таким заголовком «Пресс-секретарь ЦАХАЛа мобилизует профессиональных компьютерщиков для ведения пропагандистской войны».
***
В той же мере, в какой слушателей увлекло обсуждение проблем пропаганды, они буквально стояли в проходах при обсуждении самой сексуальной темы дня «Любовь с первого взгляда: СМИ и преступные кланы».
Ведущий – тележурналист Мики Розенталь – начал с вопроса «О ком идет речь в этом газетном подзаголовке?» «Отзывчивый, спокойный, радушный человек, настоящий джентльмен». Оказалось – о Яакове Альпероне, взорванном в прошлом году бандите из клана братьев Альперон.
Потом министр внутренней безопасности Ицхак Ааронович, генерал полиции и бывший начальник Южного округа, вызвал смех, рассказав, что утром беседовал с мэром Эйлата, и тот пожаловался, что долгое время пытался заинтересовать СМИ разными туристическими проектами, но безрезультатно. И вдруг все СМИ сами ринулись к нему с одним и тем же вопросом: «В каком доме поселился криминальный авторитет из Нагарии Михаэль Мор?» Тот самый, с которым местные полицейские решили расправиться своими руками, но в результате Мор на свободе, а полицейские – в тюрьме.
Министр сказал, что, благодаря СМИ, молодежь стала носить такие же бейсболки, как у бандитов, ставших чуть ли не национальными героями, а колонки светской хроники переполнены подробностями того, что и где ел-пил тот или иной бандит, в каком ночном клубе он был, и кто его новая подруга. Стоит полиции объявить об аресте очередного преступника, как СМИ превращают его в знаменитость.
Но разве не так обстояло дело в Америке 30-х годов прошлого века, когда еврейская мафия была на коне? Разве приходящий с работы усталый человек не предпочитает всем фильмам гангстерские боевики?
Адвокат Илан Бомбах сказал, что «есть тонкая граница между светской и уголовной хроникой. Вместо того, чтобы ненавидеть преступников, общество их обожает. А преступники вешают в камере газетные вырезки со своими фотографиями и интервью. СМИ превращают мелкую рыбешку в крупную, заботясь о рейтинге, потому что им надо выжить в конкурентной борьбе.
Для отличия авторитетов от рядовых членов банд СМИ ввели в обиход слово «солдаты». У главаря есть «солдаты». И это в Израиле, где до сих пор слово «солдат» воспринималось только в одном смысле. Точно так же совсем иной смысл вложен в слово «семья», когда СМИ сообщают о преступном клане. Не клан – семья. Но бывший директор «Голоса Израиля» Амнон Надав заметил, что борьба за «правильную терминологию» обречена на провал. В свое время на радио в приказном порядке было велено говорить «Иудея и Самария» вместо «штахим» (территории), но ничего из этого не вышло.
Ни для кого не секрет, что есть «придворные журналисты», которых теперь завел чуть ли не каждый уважающий себя «пахан». Они приезжают к нему на виллу, задают только определенные вопросы, создают позитивный образ и никаких убийств, никакой торговли наркотиками, никакого рэкета. Как искренне признал известный адвокат по уголовным делам Саси Гез, «если несколько журналистов состязаются за право получить экслюзивное интервью с моим клиентом, его получит тот, кто согласится на его условия».
Тот же Гез готовит клиентов к интервью, а в зале суда рекомендует им появляться в кипе – это благоприятно влияет на общественное мнение.
У полиции и криминальных репортеров давние счеты друг с другом, но и здесь тоже рука руку моет: следователь, озабоченный своей карьерой, поставляет информацию знакомому журналисту, а тот пропагандирует таланты следователя.
Помимо проблем с доказательной базой при аресте бандитов полиция бессильна под шквалом их жалоб в прокуратуру и в отдел внутренних расследований Минюста, что связывает полицейских по рукам и ногам. В прошлом году 80% таких жалоб были признаны безосновательными, но сильно затормозили ход следствия и влетели Госказне в копеечку.
Доктор криминологии Дани Джимчи считает, что в деле борьбы с преступностью все определяется тремя взаимосвязанными и взаимозависимыми факторами: капитал, власть и СМИ.
Хотя есть что-то противоестественное в приливе симпатии к полицейскому, мне очень понравился начальник следственного отдела, молодой генерал Йоав Сигалович. Вот о ком можно сказать «настоящий джентльмен». Умен, хладнокровен и, что совсем редко, остроумен.
По словам Сигаловича, «свободная пресса со свободным выбором не должна злоупотреблять своими возможностями. Где соответствие между заголовками и сутью самой статьи? Где ваш профессионализм? Откуда этот низкопробный «экслюзив» о преступнике: «Интервью из тюремной камеры… Он спокоен… Он хорошо спит… Оказалось, что он пишет стихи…» Но почему там не было ни слова о том, за что его арестовали и в чем обвиняют? Ни слова о тех, кого убили по его приказу. Почему никому не пришло в голову поинтересоваться, на какие деньги жены преступников так одеваются? Вам не нравится, что мои люди не делятся с вами информацией? То есть вы – хорошие, а мы – плохие? Никогда еще я не видел в одном зале столько крокодилов, которые льют слезы.
Помнит ли кто-нибудь из вас, что в тот же день, когда был арестован Дуду Топаз, умер четвертый президент государства Израиль, известнейший ученый Эфраим Кацир? И я спрашиваю вас, журналистов, о ком больше написали в тот день? Кто был на первой полосе, а кто – на последней? Печальный вывод состоит в том, что в Израиле много профессиональных преступников, но мало профессиональных журналистов».
Об остальном – завтра.
|