Услышав, что Владимир Лазарис написал новую книгу, я испытал зависть. Казалось бы, свой в доску, коллега-журналист, ежедневно общается с крупными израильскими политиками и общественными деятелями на волнах "Голоса Израиля". Однако вместо характерных для творческих работников вечеринок, возлияний и фуршетов свободное время неутомимый Лазарис уделяет кропотливым поискам в архивах.
Его прошлая книга, роман "Белая ворона", – пример серьезного отношения к творчеству. Скрупулезно выверенные факты и цитаты, география и нравы гитлеровской Германии и подмандатной Палестины, глубокое знакомство с психологией европейцев и жителей Ближнего Востока – короче говоря, в легковесности Владимира Лазариса обвинить не удастся. Ему удается сочетать радиоэкспромты и нелегкое ремесло профессионального литератора.
"Среди чужих, среди своих" – произведение документальное. Точнее, это десятки, если не сотни увлекательнейших мини-экскурсов в прошлое и настоящее, в мир еврейской диаспоры и в жизнь современного Израиля. Как готовят агентов "Моссада"? Какую нацию американцы считали наиболее опасной в годы Второй мировой? Чем знаменит Аба Ахимеир? Вопросов очень много, а ответы Лазарис дает развернутые и вдумчивые.
П.Л.: "Белая ворона" была романом о мятущемся интеллигенте, перманентном чужаке среди своих. Можно ли считать, что "Среди чужих..." – своего рода продолжение, только на еврейский лад?
В.Л.: Нет, ни в коем случае. "Среди чужих, среди своих" – совершенно самостоятельная книга, в которой, с одной стороны, нет ни главного героя, ни сюжетной линии. С другой стороны, и главным героем и сквозным сюжетным действием здесь стала еврейская история Галута и Израиля за последние пятьсот лет. По сути дела, это – первая в своем роде попытка выйти за рамки хронологического и канонического описания времен и событий и посмотреть на еврейскую историю на основе множества новых архивных материалов и переплетения еврейских судеб. А если точнее, авторский замысел этой книги состоит в многоплановом рассмотрении поразительного феномена еврейского выживания в любой среде, в любую эпоху, среди любых народов и при любых обстоятельствах.
П.Л.: Почему заметки приведены не в алфавитном порядке?
В.Л.: Дело в том, что это не заметки, а двести материалов, собранных в двенадцать глав двух частей книги. Поэтому не было никакой нужды располагать их в алфавитном порядке, как принято в энциклопедии. Даже при том, что эта книга по формату и объему напоминает многим читателям энциклопедию, таковой она не является. Скорее это – новая, светская версия "Путеводителя для заблудших", да простит меня Маймонид за использование его названия.
П.Л.: Признаюсь, что меня ужаснули приведенные вами данные, касающиеся фашизма. Выясняется, что известный писатель Теодор Драйзер поддерживал нацистов, а американцы считали евреев едва ли не наиболее опасной нацией, опаснее, как минимум, японцев. Возможен ли новый Холокост сейчас? Является ли ваша книга предостережением?
В.Л.: Пример Ирана наглядно показывает, что даже после полувека существования еврейского государства угроза его уничтожения все еще не миновала. Поэтому собранный в этой книге опыт еврейского прошлого и свидетельства тех, кто пережил Катастрофу, в самом деле могут служить предостережением. Вопрос только в том, кому? Евреи Галута давно заткнули уши и не хотят слышать никаких предостережений. А евреи Израиля привыкли полагаться на свою армию, которая показала себя не лучшим образом во время Второй Ливанской войны.
П.Л.: Кроме военной тематики вы подробно освещаете работу израильских спецслужб. Встречались ли вы с работниками разведывательных структур?
В.Л.: Будучи профессиональным журналистом, я привык искать и находить самые неожиданные и достоверные источники информации. Кроме покойного шефа "Моссада" Исера Харэля я беседовал с его бывшими подчиненными, которые рассказали много подробностей, не требующих цензуры.
П.Л.: По прошествии нескольких десятилетий пребывания в Израиле кем вы лично себя ощущаете: израильтянином, иностранцем, который хорошо разбирается в повадках сабров? То есть, вы – "свой" или "чужой"?
В.Л.: Накануне тридцатилетнего юбилея жизни в Израиле я ощущаю себя израильтянином, который живет среди своих, с той разницей, что я все еще пишу книги по-русски по той простой причине, что приехал в Израиль в зрелом возрасте.
П.Л.: Хорошо. С автором мы определились, давайте теперь определимся с его произведением. Для кого предназначена ваша книга – для новых репатриантов, для будущих репатриантов, для людей, которые живут в Израиле уже долгое время, но не знакомы с местной культурой?
В.Л.: Одна из особенностей этой книги в том, что она предназначена для всех – евреев и не евреев, новых репатриантов и уроженцев страны, людей религиозных и не религиозных, для тех, кто знаком с израильской культурой, и тех, кто продолжает вариться в российской культуре. От первых читателей книги я слышу, что чуть ли не каждый из них находит в ней что-то свое.
П.Л.: На основании изученных вами материалов можете ли вы дать ответ на вопрос, какое будущее ждет Израиль? Еврейскую диаспору?
В.Л.: Я сталкиваюсь с этим вопросом чуть ли не на каждой презентации, и ответ заключается в том, что, хотя в своем отечестве пророков нет, в нашем отечестве они были. И не только были, но и собрали свои пророчества в Книге Книг. Так что всем, кто хочет узнать будущее Израиля и Галута, стоит заглянуть в ТАНАХ.
П.Л.: Спасибо за совет. ТАНАХ, безусловно, требует отдельного разговора. А теперь давайте вернемся к вашей книге. Можно ли считать книгу "Среди чужих, среди своих" энциклопедией еврейской истории и израильского быта?
В.Л.: Мне кажется, название "энциклопедия еврейской жизни" будет намного точнее.
П.Л.: Сколько времени вы работали над "энциклопедией еврейской жизни"?
В.Л.: Над этой книгой я работал почти тридцать лет. Разве что, начав работу в архивах разных стран, я с трудом представлял себе, как, чем и когда закончится этот труд. Не говоря о том, что за это время я выпустил девятнадцать других книг – романы, повести, биографии, публицистику, переводы.
П.Л.: Как удается совмещать карьеры радиожурналиста и писателя?
В.Л.: За столько лет я уже привык к ежедневному раздвоению. В первой половине дня я – радиожурналист Рафаэль Рамм, во второй – писатель Владимир Лазарис. Практически мы не пересекаемся, и у каждого – своя работа.
П.Л.: Нет ли противоречия между этими профессиями: журналист живет настоящим, писатель – прошлым?
В.Л.: Видимо, я из тех писателей, которые живут не только прошлым. Книга "Среди чужих, среди своих" немало рассказывает о сегодняшнем Израиле – его армии, религии, отношениях с арабами, репатриации, обществе и культуре.
П.Л.: Работу в архивах многие сравнивают с ремеслом промывщиков золотого песка. Долгие часы приходится прорываться сквозь нескончаемые потоки текста в поисках сенсаций. Какие наиболее неожиданные факты вы нашли в ходе составления книги?
В.Л.: Книга буквально переполнена такими неожиданными фактами, которые в корне изменят представление читателей о многих событиях и действующих лицах еврейской истории. Но если ограничиться одним фактом, это, пожалуй, история еврейского телохранителя Сталина по имени Саша Контракт, которому обязан жизнью советский зэк по имени Менахем Бегин.
П.Л.: Что объединяет таких разных героев книги "Среди чужих, среди своих"? И вообще, считаете ли вы, что евреев в диаспоре и в Израиле что-либо объединяет?
В.Л.: Разных героев книги объединяет еврейская история, на которую они либо наложили свою печать, либо выпали из нее, либо погибли под ее колесами. Что касается объединяющего начала у евреев Галута и Израиля, то это, безусловно, – еврейская судьба, от которой не уйти никому и никогда. Поэтому Галут конечен, Израиль вечен.
Сейчас Владимир Лазарис работает над первым русским переводом с иврита одного из шедевров еврейской средневековой литературы – книги рифмованных плутовских новелл Йехуды Альхаризи "Тахкемони":
Из самого ада ты послана мне,
Господь да спалит тебя в адском огне!
Ты ангелам гнева и мщенья сестра,
Ты – самая старшая в этой родне.
Ты только козлу отпущенья под стать,
Как ты уцелела в той гиблой стране?
Как будто Судьба, полюбивши Лилит,
Тебя ей в подарок дала. Сатане
Нужна ты, чтоб ангелам смерти помочь
Людей убивать во вселенской резне.
До родов твоих не хотел бы дожить
Отец твой, молясь о бездетной жене.
Твой рот, как могила, живот, как котел,
А губы быку подошли бы вполне.
Слюны и помета полно на губах,
Они и шакальих грязнее вдвойне.
Глаза твои, как головешки в печи,
Страшнее лица не увидишь во сне.
Как древо Аманово, ты высока –
Чтоб ты закачалась на нем. А по мне,
Пусть в бездну Всевышний низринет тебя,
Где пепел Содома с Гоморрой на дне.
Твой саван пусть выстелит брюхо у льва,
Чтоб в нем ты о свадебном вспомнила дне.
("Международная Еврейская газета")
http://jig.ru/index4.php/2007/02/28/svoi-sredi-svoix.html