Став владельцем новой книги Владимира Лазариса «Среди чужих. Среди своих», я заглянул в оглавление (шесть страниц!) и был разочарован. Слежу за нашей историей (я живу в ней!), дом полон книг «по теме», слежу в интернете… В общем, меня уже трудно чем-то удивить и заинтересовать. Ну, открыл, ну, прочитал главку – они маленькие – за ней другую… Так продолжалось две недели: вечером я открывал «Среди чужих. Среди своих» и замирал над книгой до полуночи. Книга слишком хороша, чтобы читать её быстро, и слишком увлекательна, чтобы периодически от неё отрываться, откладывать в сторону и размышлять.
Правда теперь, закончив чтение, я внезапно вспоминаю удивившие меня эпизоды еврейской жизни – их там немало – и думаю. О многом, даже о том, прожил я жизнь в Ленинграде и в Израиле среди чужих или среди своих?
О чём эта книга? Однажды я пытался пересказать её друзьям, потратил минут двадцать и так и не смог, сдался и просто велел: «Бегите и покупайте! Под мою ответственность. Если нужно, выбросьте что хотите, но освободите для неё место на полке. Эта книга должна быть в вашем доме!». Как справочник по израильской жизни? И как справочник тоже. Как добротное, увлекательное чтение в классическом, почти уже забытом духе? Несомненно. Бегите и покупайте!»
Жене сказал только: «Открой Лазариса на любом месте».
Моё убеждение гурмана от еврейской исторической литературы: сегодня уже интересны не факты из прошлого – ими мы с тех пор, как уехали из России, наелись, – интересна оценка их писателем. А для этого нужны уже не знания (не только они), но ум и талант. Лазарис не клянётся в объективности и беспристрастности – да и кто сегодня в это поверит! – он, наблюдательный и умный еврей, поживший и в Москве, и в Тель-Авиве, и среди чужих, и среди своих, – старается при минимуме эмоций разобраться вместе с читателем: кто же мы на самом деле, как во все времена относились к себе мы сами и как относились к нам другие? То есть сам он «молчит», стоит рядом, ну, может быть, заглядывает через читательское плечо: а что ты скажешь на это? Своё мнение он почти всегда оставляет при себе, его – выбор и подача событий. А ты думаешь: почему к нам так относились? Уж не вечен ли он, антисемитизм, как вечен сам еврей? В зрелые годы приходишь к подозрению, что «это уравнение не имеет решения», но и бросить его нерешённым нам не позволят другие народы. И вечный вопрос: если Он избрал нас, то зачем? И если евреи пережили ненавистников пострашнее, чем Ахмединаджад, то для чего Он нас хранил?
Это не тот случай увлеченности, когда хочется заглянуть в конец и узнать, что случилось с героем. Я знаю, что с нами случилось с той поры, как некий кочевник по имени Авраам назвал себя евреем, а мир, представьте! – и слова такого не знал, – и по ХХI век. С книгой, кажется, происходит вот что: каждый читатель по-своему выделяет черты еврейского национального характера: те, что проявлены во всех наших изгнаниях, те, что характерны для израильтян, и те, что сохранятся в нас навсегда. Наверное, поэтому, когда я читал Лазариса, у меня появлялось ожидание, что вот сейчас прочту, что «случилось» с евреями в будущие тысячелетия. И это чувство сохранялось до конца чтения.
Я сопереживал – почти уже забытое ощущение от книги – смеялся над израильскими, ни на какие другие непохожими анекдотами, изумлялся примитивному антисемитизму Герберта Уэлса, узнал, что пристроить нас (для нашего же блага) подальше от прочего человечества хотел даже полковник японской армии по имени Норихиро Ясуа (представить: Еврейская Японская республика в Манчжурии – не так уж далеко от Биробиджана!).
Все факты читатель узнаёт как бы с двух разных сторон (наверное, ещё и таков наш национальный характер), иногда это две стороны границы гетто, а однажды это – две стороны колючей проволоки. Такова Катастрофа из рассказа «человека с планеты Освенцим» К–Цетника и из показаний лагерных капо на судах над ними. Я впервые «посетил» души капо и вот теперь не имею однозначной оценки их поведения в лагере уничтожения. Неоднозначно подана и победа 1945 года: здесь и торжество антифашистской коалиции и подробности первого послевоенного погрома, когда в городке Кильце в присутствии полицейских и солдат были разорваны толпой десятки евреев – это в Польше, только что униженной нацистами!
Лазарис может удивить читателя результатами опросов населения. Например, кто кого ненавидит в Европе? Перечисляются 10 стран, от Болгарии до Франции. И вот итог: евреев ненавидят в восьми из десяти названных стран, и только в двух из них к ним не питают ненависти – в Болгарии и Испании. Но меня удивило другое: во всех странах приоритет в ненависти отдаётся соседям. В Польше на первом месте – немцы, на втором -- украинцы, евреи -- лишь на третьем. В Литве – поляки, русские, евреи и т.д. Ксенофобия начинается с соседей. Но евреи ведь не были ни чьими соседями!
С детства меня преследует наивное объяснение необъяснимого антисемитизма. С тех пор, как я узнал, что фашисты тотально уничтожали евреев и цыган, я заподозрил, что причиной немецкого антисемитизма был просто страх: только эти две нации не имели государства, а значит ни еврейская, ни цыганская армия не могли прийти в Берлин и отомстить за Освенцим. Такое вот наивное объяснение, а не могу от него избавиться, особенно бывая в Яд ва-Шем и разглядывая фотографии на стенах.
Э. Радзинский прав: каждая жизнь это – урок. Думаю, что и урок отношений. Для евреев такие уроки собраны в летописях ТаНаХа. Жизни Авраама и Моисея – уроки отношения народа с Б-гом, жизнь Шаула (Саула) – урок отношения к родной земле, жизнь Давида – урок отношений с любимыми детьми (я называю только главные уроки). Уроки Нового времени приглашает извлечь книга В. Лазариса. Тяжёлые уроки, но принять их необходимо.
В книге «Относительный мир» Пол Джонсон вспоминает славную эпоху хунвэйбинов в коммунистическом Китае. Всё там шло точно по сценарию А. Жданова, но… «клика Мао» не имела под рукой евреев, и это дорого обошлось китайской интеллигенции, которой некого оказалось «сдать» рассвирепевшей толпе.
Когда умер Менахем Бегин, все израильские радиостанции передавали его последнее интервью. Его взял у премьер-министра Владимир Лазарис (в книге он об этом не говорит. Как и о том, что Бегин похвалил его в эфире за добротный иврит).
В каждой из почти двух сотен статей-миниатюр книги – серебряная звонкость журналистики, которую читатели подметили ещё в ранних произведениях Владимира Лазариса, когда он регулярно печатался в журнале «Алеф». Журнальные статьи объединены гармонией, объяснить которую не берусь. Может быть, дело в том, что книга – воистину энциклопедия еврейской жизни. Только в энциклопедиях статьи собраны по алфавиту, а в «чужие – свои» – по душе…
В заключение говорит сам Владимир Лазарис о своей книге. «ОТ АВТОРА…Пожалуй, эта книга – история в лицах, а также отдельные жизнеописания, картины скитаний народа по пути из плена к свободе, из Вавилона в Эрец-Исраэль. Путь этот пролегал по многим странам и в разные эпохи, а потому и следы скитаний остались самые разные. Записи в дневниках, письма, отрывки из мемуаров, указы и протоколы… Книга написана по самым разным источникам и вобрала в себя все доступные автору материалы. Она охватывает период с XV века по XXI век. …Это – книга о еврейской судьбе, которая была предопределена появлением Галута. Еврею раз и навсегда отвели роль виновника всех бед. Вечное бегство стало его уделом. Оно же выработало у еврея характерные черты: чувство опасности, чужеродности и обособленности, но, вместе с тем, а может, именно поэтому – силу духа, солидарность гонимых, выносливость, неискоренимую приверженность своим традициям и вере. Гонения на евреев породили у них и бегство от самих себя – ассимиляцию. …Даже создание Государства Израиль не убедило евреев в том, что для них опасность миновала. Это относится и к израильтянам. Оно и понятно: шесть арабо-израильских войн да еще война с террором сделали свое дело. Израильтяне узнали на своем опыте, что «жить мечом единым» – отнюдь не образное выражение, а жестокая действительность. Книга состоит из двух частей. Часть первая – «Среди чужих», то есть в Галуте. Часть вторая – «Среди своих», то есть в Государстве Израиль. Название второй части требует оговорки. Только среди своих евреи не жили ни до, ни после основания Государства Израиль. И до, и после евреи жили и живут на одной земле с арабами, чему и посвящена глава «Одна земля на двоих». В ней палестинские проблемы объединены с проблемами израильских арабов потому, что до основания Государства Израиль «палестинцев» вообще не было. Были евреи и арабы, жившие в Палестине. А начиная с первой «интифады» (1987), израильские арабы заявили, что считают себя, прежде всего, палестинцами. И только потом – израильскими арабами. Во время же второй «интифады» (2000) они не только выразили солидарность с ней, но в некоторых случаях участвовали в терактах против еврейского населения.
…Написанию этой книги существенно помогло то обстоятельство, что израильское правительство и военная цензура рассекретили большую часть протоколов правительственных заседаний 1949–1955 годов, что проливает свет на многие события, происходившие тогда, и помогает лучше понять все, что происходит теперь в Государстве Израиль. С каждым годом израильские историки все больше и больше убеждаются, насколько увеличивается разрыв между коллективной памятью народа и тем, что происходило на самом деле.
…В книгу вошли и впервые сделанные автором переводы с иврита и с английского тех произведений, которые на русском языке еще не выходили.
…Работа в израильских и зарубежных архивах позволила обнаружить множество неизвестных документов, публикуемых в этой книге впервые».
Закончу. Это – очень большая книга: 650 страниц, 300 фотографий, крупный и внятный шрифт – услада для немолодых глаз. И для справки: «Среди чужих. Среди своих» – двадцатая книга В. Лазариса. Плюс множество газетных и журнальных статей в прошлом, а также блестящих еженедельных обзоров на русском радио…
Снимем кипы, господа!
(«Вести», приложение «Окна», 14.9.06)