Фраза, ставшая заголовком этой рецензии – название одной из глав книги Владимира Лазариса с не совсем обычным названием "Среди чужих, среди своих". Выраженная в этом восклицании мысль возникает во время чтения книги, особенно, когда повествование приближается к событиям последних лет.
Эта книга не похожа на прежние произведения Лазариса. Ее жанр сам автор определил в первых же строках предисловия: "В книге нет ни строгой хронологии, ни скрупулезного перечисления всех значительных событий еврейской истории, ни всех ее выдающихся деятелей. Пожалуй, эта книга – история в лицах, а также отдельные жизнеописания…"
Задача, которую определил для себя автор, повлияла как на достоинства, так и на недостатки его произведения. История представлена в отдельных главах внешне не связанных между собой, но в целом составляющих огромную картину, а точнее, мозаику эпизодов еврейской истории с конца пятнадцатого века до наших дней.
Мозаичность композиции позволила брать одни факты и отказываться от других, соединять в единое целое изгнание из Испании, Катастрофу, историю еврейской мафии в Нью-Йорке или рассказ о мусорной свалке недалеко от Тель-Авива. Надо заметить, что практически каждая из глав могла бы стать темой отдельной книги, или, по меньшей мере, рассказа.
Прием, избранный автором, органичен для столь разнообразного исторического материала и органичен для книги, посвященной Израилю.
Отбор материала для книги автору подсказала его многолетняя исследовательская работа в государственных и личных архивах, а также сопоставление общеизвестных фактов с письмами, дневниками, рассказами очевидцев. Для этой книги немаловажно, что за тридцать лет, прожитых в Израиле, автор стал свидетелем многих описываемых событий: от первой Ливанской войны до появления новых эстрадных юмористов, от скандальной смены правительств до перемен в Главном раввинате.
Один из главных вопросов, которые возникают на каждом этапе еврейской истории – "Как евреи чувствуют себя в чужом для них мире и как этот мир относится к евреям?"
Уже в самой постановке этого вопроса ощущается еврейский подход. Почему другие народы должны к нам хорошо относиться? Разве мы ко всем относимся хорошо? Откуда у нас это вечное стремление стать больше французами, чем французы, или больше русскими, чем русские? Возможно ли, что весь этот комплекс проблем был рожден у евреев отсутствием своего государства?
Бесконечные варианты ответов можно найти в биографиях реальных людей, о которых написана эта книга.
Видимо, эти вопросы, как и поиски их решения, волнующие автора книги на протяжении многих лет, и привели его к мысли не писать историю, а обратиться к биографиям сотен разных людей..
Автор почти всегда сохраняет абсолютную объективность, не выдавая своего отношения к персонажам книги.
Первая часть книги "Среди чужих" более эмоциональна, чем вторая – "Среди своих", возможно, потому, что собранный в ней исторический материал дан в отдельных человеческих судьбах. Личность и история – это то, что объединяет разные главы, создавая цельность книги. Каждая история уникальна.
Автор отыскивает в известных фактах новые детали и нюансы. Именно они помогают ощутить подлинность каждой человеческой истории, позволяют нам понять многие события и персонажей книги.
Глава, посвященная Катастрофе, занимает в книге, как и в нашей памяти, особое место. Эту главу невозможно читать спокойно. После каждого материала необходима пауза, позволяющая собраться с силами, чтобы продолжать чтение дальше. Но автор не дает расслабиться.
Как относиться к Исраэлю Кастнеру, который спас более тысячи венгерских евреев во время Второй мировой ценой жизни других десятков тысяч? И почему мы испытываем чувство благодарности к поляку или литовцу, которые спасли одного еврейского ребенка, и с такой готовностью осуждаем еврея, который спас столько, сколько смог?
Факты, биографии, истории, в которые невозможно было бы поверить, если бы они не были подкреплены документами.
Вторая часть книги включает рассекреченные протоколы заседаний правительства Израиля, а также портретную галерею всех израильских премьер-министров.
Если в первой части каждое важное историческое событие дано через восприятие одного человека (а именно эта субъективность и представляет особый интерес), то и во второй части наиболее интересные главы – те, где автор пишет о, казалось бы, незначительных фактах, дающих почувствовать дыхание реальной жизни.
Автор рассказывает о событиях, опираясь на документы и факты. Поэтому он не обходит молчанием историю еврейско-арабских отношений от нежелания принимать во внимание существование арабского населения в Эрец-Исраэль, открытых конфликтов до попыток найти общий язык между евреями и арабами. Очень важно, что в главах, посвященных истории Израиля, автор пишет не только о достижениях, но и провалах, касаясь самых больных тем.
Следует отметить редкие, но все же встречающиеся неточности. Например, упоминая о Шекспире, автор называет его директором театра, хотя все исследователи сходятся на том, что директором театра он никогда не был.
Называя дату принятия христианства в Римской империи, автор не упоминает, что 324 год – это дата официального принятия христианства только в восточной части римской империи (Византии), западная же ее часть оставалась еще долгое время языческой.
Но даже эти неточности не нарушают общего впечатления от книги «Среди чужих, среди своих», которую можно назвать энциклопедией еврейской жизни, написанной талантливым писателем, и в каждой ее части сохраняющей особый авторский взгляд на события как давней, так и современной истории.
(«Глобус», 25.9-1.10.06)