"Господин Лазарис! Ещё раз прослушав Ваш "Газетный киоск" не могу не сказать Вам: "Как же надо не любить свой народ, свою страну, чтобы так систематически поливать их зловонной грязью, которую безусловно всегда можно найти в газетах". Я думаю, что главный Ваш мотив - это выпендриться, излить свою депрессию на головы людей, прежде всего, таких же как и Вы, чувствующих себя разочарованными тем, что им здесь "недодали". (Владимир, 17.4.10, kalikav@013net.net)
ТЕАТР ОДНОГО ГОЛОСА
Всякий раз, когда в субботнее утро, ровно в 9.00, усаживаюсь у радиоприемника в надежде понять, осмыслить, расшифровать и диагностировать, как этот человек делает свою программу, спустя несколько минут после ее начала совершенно забываю о собственных благих намерениях, превращаясь то ли в очарованного, то ли околдованного слушателя. Так что в ближайшие полчаса для меня не существует ничего, кроме разворачивающегося перед моим воображением и слухом политического театра одного актера, в котором мне снова посчастливилось побывать.
По моему мнению (не сомневаюсь, что найдутся желающие его оспорить), Рафаэль Рамм, поскольку речь именно о нем, – явление на радиостанции РЭКА уникальное. Говоря так, я умышленно избегаю самой высшей оценки, хотя в данном конкретном случае она представляется вполне уместной. Ибо «Газетный киоск» – это политический театр, равного которому за полсотни лет сознательного существования в искусстве мне слышать не доводилось.
Были, конечно, высокие образцы «Театра у микрофона» в бывшем СССР, но то был театр иного времени и пространства, к тому же не имеющий никакого отношения к текущей политики. Думаю, сама мысль превратить ежедневные газеты в материал для такового показалась бы абсурдной. Но то, что было невозможно тогда, оказалось возможным теперь. Это и доказал своим творчеством Рафаэль Рамм, блестяще подтвердив тем самым мысль Виктора Шкловского, что нагрузку слову дают обстоятельства его произнесения.
Отнюдь не сбрасывая со счетов тексты, авторы коих замечательные публицисты, невозможно уйти от того факта, что в переводах с иврита на русский и в последующей их интерпретации не только удалось сохранить все достоинства текстов, но даже их приумножить.
В чем проблема человека перед микрофоном? В отсутствии движения, комментирующего слово, а при необходимости заменяющего его. И чтобы стать интересным, слово должно перестать быть статичным. Как и на сцене, слову должны быть присущи и темп, и ритм, и при этом темпоритм слова должен равняться темпоритму актерского показа. А то, что это непросто, подтвердит вам каждый, кому приходилось решать такого рода уравнения. «В египетском иероглифе, – однажды прочитал я, – речь выражалась так: язык и под ним рука». Можно не сомневаться, будь тогда радио, руку заменил бы микрофон. Не исключено, что иероглиф предчувствовал нечто, чего тогда не было. Слушая Рафаэля Рама, мы точно так же предчувствуем пока еще неизвестное будущее, когда человеческая душа перестанет метаться в бесконечности Интернета, потому что свободный человеческий голос вырвет ее из одиночества «паутины».
Главная составляющая успеха Рамма заключена, без сомнения, в его интонации. Ирония, сарказм, улыбка, фарс, трагические нотки, никогда не возвышающиеся до пафоса, ибо в трагикомедии нашей жизни неуместность пафоса очевидна, – вот арсенал средств, коими пользуется актер, отдаленный от слушателя стеной радиоволн. Какое необходимо мастерство, чтобы такого рода преграда не оказалась помехой тесному, не побоюсь этого слова, душевному контакту!
Добавлю, что Рамм безукоризненно владеет всеми регистрами своего удивительного голоса: сказанное тихо слышно на любом расстоянии, произносимое громко (впрочем, такого почти не случается) не режет слух. И тембр у него удивителен по гибкости. Тембр речи – словно краски на холсте художника. Если они сочны и ярки, слышимое воспринимается объемно, заставляя вертеться колесо воображения. Чувство, скажу вам, ни с чем не сравнимое для тех, кто его испытал. А ведь Рафаэль Рамм вовсе не «звезда» в нашем нынешнем искривленном понимании: не мечется по стране, не мельтешит на телеэкране, в отличие от тех, кто скромность собственных возможностей возмещает значительностью усилий по их пропаганде.
Вынужденно ограничиваю себя в описании чисто технических подробностей столь загадочного явления, как радиодейство Рафаэля Рамма. Не только потому, что сложно препарировать получасовой радиоспектакль кадр за кадром, но и потому, что в этом нет необходимости. Уж если и доискиваться причин, то неудачи, а не успеха. Успех индивидуален, тогда как неудачам присущи общие черты. Замечу только: то, что делает Рамм, не может быть исключительно результатом школы, судя по всему, великолепной. Без врожденной чувствительности к внешнему (музыкальному) и внутреннему (смысловому) наполнению слова никакая выучка не способна произвести нужный эффект. Работая со словом политическим, актер вынужден заботиться о том, чтобы звук подчинялся смыслу, но и смысл не должен выпирать из предназначенных ему границ, находясь со звуком в предписанной ему самой природой гармонией.
По упомянутой уже причине нет у меня возможности рассмотреть Рафаэля Рамма и в других его ипостасях, как редактора и ведущего «Хроники дня» и младшенького братушки «Газетного киоска» – ежедневного обзора ивритоязычной прессы. И здесь Рамм остается Раммом, несмотря на некоторые сучки и задоринки, впрочем, в большей мере свойственные его коллегам. Особенно в той части обзора, когда, желая потянуть время, оставив самые интересные сообщения для «Хроники», без конца повторяют одну и ту же информацию из разных газет. У Рамма это получается более элегантно, поскольку он умеет разнообразить однообразный текст, а вот его молодым коллегам этому учиться и учиться…
Замечательный актер Сергей Юрский жаловался на одиночество актера на эстраде. В чем-то он, безусловно, прав, но именно в чем-то. С какой стороны ни поглядеть, одиночество это скорее условное, ибо отсутствие партнеров на сцене компенсируется острым ощущением зрительного зала. Зал полон – значит, ты не один. Но и в том печальном случае, когда перед исполнителем мелькают лишь кустики зрительских голов, грех жаловаться, сознавая, что у тебя есть преданные поклонники.
Другое положение у человека перед микрофоном. Перед ним бездна. Пустота неизвестности. Слушают ли тебя? Слышат ли? Правильно ли понимают? Сколько при этом невидимых миру страхов и затоптанных собственной неуверенностью мыслей! Тем дороже при этом мастерство и ценнее уверенность в необходимости того, что делаешь.
И сколько бы ни кивали в сторону кладбищ – дескать, уж там полным-полно незаменимых, – само явление Рафаэля Рамма с очевидностью доказывает, что и на нашем свете таковые пока не перевелись. Только бы им не мешали живые мощи бездарностей. И еще. То, что написалось, возможно, и впрямь выглядит панегириком, но совершенно искренним, в противность тому, что нынче принято в «хорошем» обществе, когда петухи во всю силу легких восхваляют кукушек, а те отвечают им полной взаимностью.
Для меня же, постоянного посетителя театра Рафаэля Рамма, чье место в первых рядах кресел пока никем не оспаривалось, не иметь возможности воскликнуть «Браво!» – выше сил человеческих. А ведь я всего лишь человек.
(Семен Полоцкий «Вести», 20.9.06)
«Недавно ко мне приехал брат из России. Утром в субботу он включил приемник. Была передача «Газетный киоск». Брат внимательно, с интересом слушал. А когда передача закончилась, спросил: «Почему диктор часто говорил бранное слово «идиот»?» Я засмеялся и объяснил брату, что этот человек не диктор, а радиожурналист Рафаэль Рамм, и слово это – не «идиот», а «едиот». Это первое слово из названия газеты «Едиот ахронот» («Последние известия»).
- Так почему он газету называет не полностью, а только одним словом, очень похожим на русское слово «идиот»?
- Потому наверно, - сказал я, - что на этом радио нет критики, никто никому замечания не делает. Там не боятся работать плохо.
- Представляю себе, что было бы, если бы у нас в Москве по радио сказали: «Газета «Комсомольская», а слово «правда» не говорили. Но такого не может быть».
(Яков Кац)
"Ну, когда вы, наконец, уйдете в отпуск?!!
Сколько раз я давал себе слово: хоть один раз выспаться по-человечески, подремать, помечтать,
в конце концов, поваляться в неге и тишине. Но разве вы дадите?
Вот и сегодня крепился изо всех сил, мысленно давая себе приказ спать. Но не смог удержаться
– включил это проклятое радио и еще раз убедился: таки стоит ради вас, вернее, вашего газетного
обзора пренебречь субботней дремотой (…)
Нет, Рафаэль, оставайтесь все же без отпуска, радуя нас, ваших многочисленных слушателей".
(Михаил Левин)
«Как же нужно ненавидеть Израиль и его политику, чтобы провести утренний обзор прессы так,
как это сделал Рафаэль Рамм. Быстро прошуршав газетами, он со свойственной ему скоростью
прошелся по всем аспектам нашей нелегкой жизни и излил на наши головы все самое плохое, что
есть сегодня в стране. А кто позволяет? А где цензура? А по какому праву? 30 лет пребывания в
стране Рафаэля Рамма – это не право...» (Жанна Славная)
«По-моему, Рафаэль Рамм – это №1, и не только для Израиля. Он – интеллигент самого высшего
уровня, умница, компетентный во всех областях, в т.ч. в музыке, с тонким чувством юмора. Его
репортажи – это полные, сбалансированные, интереснейшие произведения. По гармоничности
они напоминают музыкальные этюды. А чего стоит его "Газетный киоск" по субботам! Только из этого
киоска мы знаем, о чем пишут газеты на иврите. Спасибо ему за то, что он поднимает уровень
развития русскоязычной аудитории Израиля». (Раиса Кустанович)
«Мне шестьдесят лет, и я, увы, целую вечность никому не признавалась в любви. И вот уже
давно мне хочется признаться Вам в любви-признательности, любви-уважении, любви-восхищении.
Как хочется, чтобы Вы знали, как это здорово, что каждую субботу можно услышать вновь и вновь
Вашу передачу и насладиться Вашим юмором, доброй насмешкой над нашими еврейскими слабостями и
приобщиться к уму и интеллекту тех журналистов, которых вы выбрали в соответствии с Вашим
вкусом...» (Мария Лернер)
«Особенно неприятен «Газетный киоск»: неужели в субботу с утра слушатель должен окунуться
в помои, грязь и яд, источаемые Р.Раммом. Все его комментарии целеустремленны, полны злорадства,
геббельсовского ехидства и излучаются с одной целью – очернить правительство и наш народ...»
(Ицхак Этингин)
«Ваш утренний марафон-блиц поистине был уникальным. Будь моя воля (и средства), я издал бы
этот выпуск как методическое пособие для журналистов, выпускающих последние известия. Какой
темп! Какая не дающая ни малейшего спуска интервьюируемому хватка! Всю передачу – взахлеб...»
(М.Кац)
«Когда-то я был по-настоящему очарован вашими передачами по «Голосу Израиля» на бывший
СССР; под влиянием этой очарованности я после репатриации с восторгом относился и к вашему
«Газетному киоску». Постепенно восторг угас (...) И я перестал вас слушать. Сегодня почти
случайно вновь услышал ваш обзор, посвященный поражению Э.Барака. Это было гадко, из области
«бей лежачего». Ведь в тех же самых газетах в те же самые дни серьезные обозреватели утверждали,
что Э.Барак вплотную подошел к кардинальному решению конфликта с арабами и несомненно решил бы
эту проблему при соответствующей поддержке элиты и общественности...» (Светозар Мильштейн)
«По моему мнению, определяющим Вашим «человеческим фактором» является присущий Вам
артистизм. Как переводчик с солидным стажем, не могу не отдать должное Вашему умению мгновенно
переключаться с русского на иврит и обратно. И что мне доставляет особое, ни с чем не сравнимое
удовольствие, это - хороший русский язык, который вопреки всему все еще сохраняет «...живость
французского и нежность итальянского...» в устах тех, для кого он никогда не станет
иностранным!» (Мара Зислина)
«Не единожды вы направляли свой интеллект и талант журналиста на разжигание ненависти
ассимилированных евреев русскоязычной алии к неассимилированным ультраортодоксальным евреям.
Побойтесь Бога, хотя вы безбожник, ведь Всевышний милует всех евреев» (Люда Смелянская)
«Если бы я услышал, что Рафаэль Рамм будет вести передачу, скажем, о мышах, к которым я
испытываю отвращение, то я и тогда ни одной не пропустио бы. Я убежден, что Рамм – журналист
милостью Божьей, звезда первой величины. В один ряд с ним (в известном плане) я мог бы
поставить, пожалуй, только Биньямина Нетаниягу...» (Исай)
«Газетный киоск» Рафаэля Рамма – это всегда лекция леворадикального толка на
государственном радио. Такого единовременного потока ненависти и злобы на религиозных евреев
мне не приходилось встречать ни в советской, ни в израильской масс-медиа (...) Нетрудно было
себе представить как нормальные люди начинают тянуться к автоматам, чтобы расправиться с
ненавистными «пейсатыми». Рамм собрал всю грязь, сплетни и ненависть из всех газет за всю
неделю и подал это, как самое пикантное субботнее блюдо (...) По-видимому, Рамм видит решение
вопроса в гражданской войне, к которой и призывал в течение двадцати минут нагло и эффектно по
государственному радио РЭКА. Неужели на РЭКА не понимают, что Рамм выступает в качестве
подстрекателя и провокатора? Г-н Рамм – подлец, который заслуживает звонкой пощечины. Следовало
бы подумать, что предпочтительнее: заставлять половину евреев покинуть страну или вышвырнуть
г-на Рамма из редакции РЭКА...» (д-р Эммануэль Резник).
«Мы всегда с большим вниманием и восторгом слушаем Вашу передачу, наполненную
информационным концентратом.
Это - единственный для малограмотных в иврите источник сведений, о чем вещает
ивритоязычная журналистика. Мы постоянно рассказываем нашим друзьям и знакомым, что есть
единственная за неделю передача, из которой можно почерпнуть очень многое об ивритоязычном
Израиле: факты, настроения, идеи, насладиться насыщенностью информационного потока, услышать
культурную речь и восхитительные интеллигентные интонации.
Не всегда мы соглашаемся с Вами, обвиняя иногда в предвзятости выбора материалов в
поддержку откровенного национализма. Но оказывается, что Вас обвиняют и в противоположном.
Пожалуй, мы стали лучше понимать, что эта странность объясняется тем, что авторы статей
меняют свои взгляды на противоположные по неведомым нам конкретным (но вполне человеческим)
мотивам».
(Нина и Сергей Куриц)
«Я очень извиняюсь, но в Вашем прекрасном «Газетном киоске» надо немного вносить хотя бы
чуть-чуть оптимизма, надежды, а то многие говорят, что они перестали слушать: одна «чернуха».
То же самое было в СССР, когда начали печатать материалы о том, что было на самом деле. Люди
перестали реагировать. Я Вас не критикую, мне все нравится, но, разговаривая даже со своими
хорошими знакомыми, я слышу нечто подобное. Еще раз простите» (Алла Дубинская)
«Важная заслуга Р.Рамма в «Газетном киоске» состоит в том, что он знакомит нас с лучшими
образцами израильской журналистики, и так искусно плетет кружева из материалов израильских
газет и собственных комментариев, которые сами по себе великолепны. Мой отец, девяностолетний
профессор старого поколения, сказал: «Если бы Рафаэль Рамм издал тексты всех своих передач, их
можно было бы читать с большим удовольствием» (Лия Генкина)