Если бы в Израиле была монархия, покойная Соня Перес (1923-2011) была бы королевой. Королева Соня. Чем плохо?
Если бы в Израиле была настоящая аристократия, Соня Перес по праву считалась бы первой леди в самом прямом смысле слова, и рядом с ней никогда не могли бы оказаться даже фрейлины калибра мадам Нетаниягу.
Если бы в Израиле потребовалось найти человека, к которому ни у кого нет никаких претензий, на которого нет ни обид, ни компромата, и которого любят все, включая полицейских, кроме Сони Перес никто не смог бы занять это место.
66 лет с Шимоном Пересом определенно не были сахаром для его жены, но она никогда не подавала виду. Она вообще избегала бывать на людях.
Нет, Соня Перес не была затворницей, но политического болота не переваривала, предоставляя там бултыхаться своему мужу и стоически перенося все, что выпало на долю того, кого Рабин назвал «неисправимым интриганом».
Соня Перес была символом доброго, старого Израиля, в котором даже первая леди сама ходила в бакалейную лавку, не утруждая охрану. Не говоря о том, что она потрясла и своего мужа, и всю страну категорическим отказом переехать в иерусалимскую резиденцию, и осталась жить в обычном многоэтажном доме в Рамат-Авиве, где с ней раскланивались все соседи. Неведомая в Израиле раздельная жизнь президента и его супруги сразу породила слухи об их разводе.
В день кончины Сони Перес на телевидении даже не нашлось никаких записей ее публичного появления или выступления, потому что она была чрезвычайно скромным человеком, органически не переносившим любую публичность и не позволявшим журналистам совать нос в ее личную жизнь.
Кончина Сони Перес – это потеря не только для президента. Это потеря и для всего Израиля, которому она негласно и негромко подавала пример своей жизнью. И хотя ее никогда не было видно, достаточно было знать, что она есть, чтобы по ней мерить поведение и поступки других людей. И в этом сравнении Соня Перес всегда выигрывала. Всегда.