Ариэль Шарон умер. Это произошло 11 января 2014 года.Ему было 86 лет.
«Он ушел, – сказал его младший сын Гилад – когда решил уйти. Спасибо всем, кто за него молился». И больше не добавил ни слова.
Так это и выглядело, хотя человек в коме ничего не может решать. Но Шарон всех удивлял при жизни, и точно так же удивил, уйдя в лучший из миров. Не тогда, когда все ждали, а когда врачи стали надеяться на чудо.
За восемь лет о Шароне успели забыть. И вспомнили, узнав, что он при смерти. Но теперь на двое суток и дальше – на все время траура имя Арик снова будет у всех на устах, никого не оставив равнодушным.
С уходом Шарона закончилась эпоха вождей. Он смело мог равняться с теми, кто был до него, а с теми, кто после, его просто смешно равнять. Он был из поколения могикан, оставив после себя вакуум и осиротевший титул «отец народа», дарованный ему в старости.
Хотя сам Шарон всегда повторял «Прежде всего я – еврей», для всех его поклонников и противников он прежде всего был воином. Отчаянным, отважным и несокрушимым. В Шарона-командира верили солдаты, а в его интуицию – генералы. Особенно после Войны Йом-Киппур, когда его переправа через Суэцкий канал превратила возможное поражение в полную победу.
Биография Шарона давно переплелась с биографией Государства Израиль, которому он принадлежал душой и телом, и за которое был готов на все – как на атаку, так и на отступление. Он строил поселения и разрушал их (в Синае и в секторе Газы), вызывал одинаково сильную любовь и ненависть, начал первую Ливанскую войну и был готов к миру. Последнее сделало его врагом части народа, но можно не сомневаться, что, за исключением кучки одержимых, в скорби по Шарону народ избежит раскола – он умер, и все его земные счеты сочтены.
Сколько раз о Шароне говорилось «Тот, кто не хотел его видеть начальником Генштаба, увидит его министром обороны» и «Тот, кто не хотел его видеть министром обороны, увидит его главой правительства». Теперь к этому можно добавить «Тот, кто не хотел его видеть главой правительства, увидит его национальной легендой»: с годами все спорное сотрется, политическая вражда и газетные нападки уйдут в небытие, опросы поставят Шарона рядом с Бен-Гурионом и Бегиным, школьников будут возить на ферму «Шикмим» в Негеве, где могут открыть дом-музей, а во всех городах Израиля появятся улицы и площади Шарона.
По всей видимости, мертвый Шарон вызовет такие же неординарные толкования, как и живой, потому что он станет вторым (после Бен-Гуриона) израильским премьер-министром, которого не похоронят в Иерусалиме на горе Герцля, где упокоились отцы-основатели: Ариэль Шарон завещал похоронить его на ферме рядом с любимой женой Лили – на том холме, где по весне так буйно расцветают маки.