ПЕРВОЕ ПИСЬМО.
Я не хожу на демонстрации – ни за, ни против. Не стою с плакатом на перекрестке. Не пишу статей. Не даю интервью. Не участвую ни в каких политических дебатах. Обхожу стороной форумы в Интернете.
Что же остается? Думать.
Много лет назад мы беседовали с покойным англо-еврейским писателем и публицистом Эммануэлем Литвиновым, который вспомнил, как во время Второй мировой войны он столкнулся с пацифистом. На вопрос, что тот делает для победы в войне, пацифист ответил: «Я о ней думаю».
Жаль, конечно, что одним усилием мысли нельзя положить конец войне. Но все же стоит крепко призадуматься о ее смысле, прежде чем истошно орать: «Остановить геноцид в Газе!» или «Израильских агрессоров – под суд!»
«Сто лет одиночества» – это роман. Сто лет войны – это наша действительность. Война, если говорить о том же самом арабском терроре, началась еще до основания государства Израиль, и с тех пор продолжается с небольшими перерывами на перевооружение.
В реакции на происходящее мир не изменился ни на йоту. На одном конце – Израиль, на другом – все остальные. Раньше нас хотя бы поддерживала Микронезия. Сегодня и она что-то молчит. Одним не нравится, что мы вообще начали войну, другим – что начали мы, третьим – что мы ее продолжаем, четвертым – что мы не поддаемся на уговоры ООН, а пятым – что мы побеждаем. Победителей не судят – это не про нас.
Когда Россия начала войну в Чечне, мир промолчал. А на тех, кто осмелился протестовать, Россия цыкнула: «Не суйте нос в наши внутренние дела».
Как бы и нам хотелось сказать то же самое! Что вы говорите? Что сектор Газы – не внутреннее дело Израиля? Почему же? Ах, потому, что мы от него отмежевались и хлопнули дверью. Вот тут мы и пришли к согласию. В самом деле, в отличие от Чечни, сектор Газы не входит в территорию Израиля, там нет ни одного израильского гражданина, и более того – мы не признаем друг друга.
Но, если это не наше внутреннее дело, будьте последовательными и ответьте на вопрос, с чего и почему мы должны открыть КПП на границе сектора Газы, да еще заниматься гуманитарной помощью, а также поставками топлива, электроэнергии, газа и воды? Только потому, что у нас есть общая граница? Но у сектора Газы она есть и с Египтом. Пусть Египет возьмет на себя все обязательства о благополучии братьев-арабов, и откроет им дверь в арабский мир. А мы закроем все двери, чтобы раз и навсегда снять с себя всякую ответственность за сектор Газы.
Но у Израиля есть моральные обязательства перед жителями сектора, скажут наши недоброжелатели. Это какие же? Разве это мы нарожали полтора миллиона человек, которые живут как сельди в бочке? Разве это мы не дали им жить, как людям, умышленно сохранив лагеря беженцев? Разве это мы воспитали их в ненависти к евреям? Наконец, разве это мы создали тоталитарное исламское мини-государство, поставившее себе целью уничтожить Израиль? Почему мы и дальше должны тащить на себе этот горб?
И кто это будет читать нам мораль, нам, создавшим эту мораль, когда остальное человечество еще бродило в потемках, размахивая дубинами? Америка, подавшая пример использования напалма и ковровых бомбардировок? Англия, чье мандатное правление у нас хорошо помнят, особенно, традиционную английскую сдержанность, когда арабы резали евреев? Франция, которая до сих пор не хочет вспоминать о Виши, не говоря уже об Алжире? Или Турция, которая вырезала полтора миллиона армян, а сейчас заявила, что Израилю не место в ООН?
С моральными счетами к нам лучше не соваться.
На фотографии произраильской демонстрации в центре Лондона мелькнул плакат «Израиль сражается за Европу». Вот этого Европа и не понимает. Не понимает, что любая победа Израиля – ее победа. И, хоть кол на голове теши, только об одном и думает – как бы вбухать побольше миллиардов в палестинскую автономию, чтобы поскорее превратить ее если не в Швейцарию, то хотя бы в Финляндию. Те же европейцы, которые верили, что можно полюбовно договориться с Гитлером, а потом – с Арафатом, теперь делают ставку на их последователей.
Хотите потратить на них миллиарды? Предложите снести все лагеря беженцев и построить вместо них современные города, а также заводы и фабрики.
Можно предположить, каким будет палестинский ответ: «Вы дайте денег, а уж мы как-нибудь сами».
Но есть одно государство, которое даст миллиарды, не задавая вопросов и не ставя никаких условий – Иран. Он-то и приберет к рукам сектор Газы, затянув еще туже удавку на шее Израиля.
Теперь в Газе знают, на что мы способны. Пусть живут своим умом, если его хватит на то, чтобы самим избавиться от ХАМАСА. А если нет…
И последнее – 1300 убитых, 5000 раненых. Жалко? Жалко.
Вот только об одном забывают противники Израиля: кто навлек на сектор Газы эту войну? Кто восемь лет подряд обстреливал соседнюю страну, испытывая ее долготерпение? Кто стал виновником жертв и разрушений? Кто прятал ракеты в жилых домах, в школах и в мечетях, а сам прятался в больнице? Кто стрелял из-за спины мирных жителей? Кто чуть ли не «обматывался» детьми, и сделал «живой щит» орудием войны?
Кто это был? Израиль? Нет. ХАМАС? Да.
Поэтому всем, кто нападает на Израиль, возмущается, негодует, критикует, мы скажем только одно: если у вас болит живот, вы же не идете в полицию. Вот и со всеми своими претензиями обращайтесь по другому адресу: сектор Газы, Газа-сити, бункер в подвале больницы «Шифа». Там и сидят те, кто все это устроил, и кому было бы неплохо устроить второй Нюрнбергский процесс.
Среди тех, кто прочтет этот текст, вполне могут найтись люди, которые поморщатся: «Тоже мне патриот!» или «Ох, уж эти израильтяне с их патриотизмом!» Не отпираюсь – патриот. Люблю свое отечество. И между войнами, и во время войны.
Если же вернуться к тому самому пацифисту, он только думал о войне, а я на ней был.
ВТОРОЕ ПИСЬМО
В чем подлинная цель этой войны?
Сокрушить режим ХАМАСА?
Но армия не собиралась заново оккупировать сектор Газы – тридцати семи лет с нас хватило. Да и время операции было жестко ограничено: до 20-го января (инаугурация Барака Обамы) надо было все закончить и вывести всех солдат до одного. Что и было сделано. Следовательно, режим ХАМАСА останется даже после того, как под бомбами исчезли его материальные приметы (парламент, министерства, Исламский университет, полиция, военные базы и пр.). Четверть века войны с Хизбаллой научила Израиль, что о полной и окончательной победе над террористической группировкой говорить не приходится.
Тогда, если отвлечься от официальных заявлений (создать новую реальность – разве это возможно?), на ум приходит другая цель: до смерти напугать ХАМАС. Именно до смерти. Перебить всех боевиков, все разгромить, стереть, смешать с землей, посеять ужас. Вызвать национальную и неизлечимую шоковую травму. Вбить в сознание врага, что, если он запустит еще один снаряд, ему конец.
Эта цель называется «восстановлением утраченной силы устрашения». Напугать и устрашить – синонимы.
Достижима ли такая цель? Да. Можно ли сказать, что мы ее достигли? Официальный ответ – да. Неофициальный – нет.
«В шесть часов вечера после войны» ХАМАС заявил о своей победе, устроил шествие с флагами, и занялся пополнением своего ракетного арсенала. Так что и третья официально заявленная цель – раз и навсегда прекратить ракетный обстрел – выглядит сомнительной.
В пользу того, что целью войны было напугать врага до смерти, говорит то, что на этот раз несоразмерность применения военной силы видна невооруженным глазом. При единичных потерях среди израильского гражданского населения у палестинцев счет перевалил за тысячу. Армия крушила все вокруг, но при этом дошла до невероятного гуманизма, который некоторые назвали «идиотизмом», когда самолеты разбрасывали листовки о скорой бомбежке, и о том же жителей предупреждали по мобильным телефонам. Только бы спасти их из-под огня.
Можно ли представить себе нечто подобное накануне бомбежки Лондона, Дрездена или Грозного?
И тут мы подходим к самому, казалось бы, уязвимому пункту любых споров об этой войне.
На всех сильно подействовала статистика убитых детей. «Израиль убивает детей». По крайней мере, так орут демонстранты по всему миру.
К сожалению, на войне погибают. И дети тоже. В данном случае это объясняется не прицельным огнем авиации, а тем, что в узких улочках сектора Газы расстояние между домами не превышает одного–двух метров. Так что падение однотонной авиабомбы, сброшенной на ракетный расчет или на оружейный склад, приводит к смерти всех, кто оказался рядом.
Кроме того, террористы крайне заинтересованы в том, чтобы число убитых детей росло и росло, поэтому они вели огонь из жилых домов и хранили там оружие. Чем больше убитых детей, тем сильнее волна антиизраильского протеста и международный прессинг, тем больше пожертвований собирают на «палестинское дело». Ничто так не разжигает страсти, как детские трупы на телеэкране. Некрофилия, которая давно стала новой религией в арабском мире, имеет все шансы вытеснить ислам.
Сегодня уже никто не помнит мальчика из Сдерота, убитого прямым попаданием «Касама», а за ним погибли еще трое детей. А сколько было раненых детей? Кто считает их оторванные руки и ноги? Тем, кто орет «Израиль – убийца детей», глубоко наплевать, что у детей Сдерота и окрестностей отняли детство. Что они вырастают душевными инвалидами. Что многие из них даже в десять лет мочатся под себя. Что вой сирены воздушной тревоги осталась у них в подкорке.
У каждой из сторон – свои дети. Но на мировой шкале ценностей дети «агрессора» всегда стоят на много ступенек ниже детей «жертвы». Поэтому мир кричит об «израильской бойне» или, того хлеще, о «палестинском Холокосте».
Во-первых, отрадно, что после десятилетий отрицания Катастрофы еврейского народа арабские пропагандисты, наконец-то, ее признали.
Во-вторых, что же получается? Что мы устроили в секторе Газы новый Освенцим, куда собрали палестинцев всего мира для конвейерного уничтожения в крематориях?
В-третьих, Израиль сравнивают с нацистским режимом, в то время, как режим ХАМАСА в точности отвечает основным отличительным признакам Третьего рейха: бандитская партия, которая пришла к власти демократическим путем; антисемитская хартия в качестве политической программы, требующая уничтожить Израиль вместе со всем еврейским народом; воспитание детей в духе ненависти к евреям; территориальные претензии к соседнему государству; разжигание региональной войны.
Такой режим надо было уничтожить. Но он остался, а мы ушли.
И снова все крутится вокруг одного и того же вопроса: для чего мы начали эту войну? И снова неминуемо приходишь к тому же ответу: избить их до смерти, чтобы оставили нас в покое. Но пока ХАМАС жив, покоя не будет. Что же делать? Готовиться к следующему раунду.
ТРЕТЬЕ ПИСЬМО
Новозаветное миролюбие (в сравнении с военными зверствами Ветхого Завета) и теория непротивления злу сделали свое дело: в мире до сих пор хватает людей, готовых подставить под удар свою щеку. Такими людьми полны кладбища.
Такими много столетий были евреи – все сносили, все терпели, не бунтовали, не сражались. Подставляли щеку – мол, бейте, не бойтесь, мы привычные. И били. Еще как били. И по щеке, и по голове. Более того, от избиения евреев зависели судьба и спасение целых государств. Чего стоит лозунг черносотенцев «Бей жидов – спасай Россию!»
Евреи стали любимым и самым надежным козлом отпущения, которого можно было обвинить всегда и везде в чем угодно. Шутка Ежи Леца «Ах, если бы козла отпущения можно было еще и доить!» сбылась. И как! На евреях в равной мере наживались и католические короли, и нацистские бонзы. По дороге в крематорий евреев обирали до нитки, и еще заставляли платить за проезд.
И тут с народом-жертвой произошла удивительная метаморфоза: он научился давать сдачи. Давать в морду. Родилось поколение новых евреев, названных «израильтянами». Они были свободны, сильны, отважны, и выигрывали у арабов одну войну за другой.
Мир растерялся. Без козла отпущения ничего не получалось. Дошло до того, что этим новым евреям начали симпатизировать. Так было в 1948,
в 1967 и в 1973 годах. Израиль был Давидом против забронированного Голиафа в виде пяти арабских армий. Соотношение сил было таким непропорциональным, что мир даже выдавил из себя толику симпатии к евреям, которых вот-вот должны были уничтожить. Ай-ай-ай, бедные-несчастные, сколько их поубивали, а они все еще живы и громко кричат, чтобы их, наконец, перестали убивать.
Но тут евреи взяли и победили.
Шли годы и войны. Арабы снова угрожали, провоцировали, нападали, терроризировали, убивали.
Как-то незаметно произошла смена ролей: Давид стал Голиафом, а Голиаф – Давидом.
Когда израильтянам надоело взывать к мировому общественному мнению, и они перешли от криков к бомбам и снарядам, мир возликовал: козел отпущения вернулся! Все стало просто и привычно. Все смертные грехи снова можно было валить на Израиль, да еще отбиваться от обвинений в антисемитизме. Разве мы против евреев? Боже упаси, мы только против Израиля и всех этих сионистов!
Стоило Израилю начать защищаться, как мир встал на дыбы: кто позволил? Да как вы смеете? Да вы посмотрите на себя, вооруженных до зубов, и на этих несчастных палестинцев, у которых только и есть, что какие-то железные самоделки «Касамы», да еще сотня "Градов"!
Вот мы и смотрим – на себя и на арабов, названных «палестинцами». И что же мы видим? Что Киплинг был прав. Противостояние Запада и Востока завершилось полным тупиком. Израиль – Запад, арабы – Восток. Мы всегда останемся чужими на арабском Востоке, какие бы мирные договоры и соглашения мы ни подписывали. Да, нас не сбросят в море и не сотрут с лица земли, но и в свой клуб тоже не примут. Так, может, и незачем туда стремиться? В то же время арабы не станут «западниками», будут и дальше сторониться западной демократии, и бороться с «тлетворным влиянием» западной культуры на арабские массы.
Выхода из этого тупика вряд ли удастся достичь переговорами (по крайней мере, в этом поколении), но израильская военная сила могла бы приучить арабов, уважающих только силу, к мысли, что Израиль был, есть и будет, и им никогда с ним не справиться и никогда не победить.
Январь 2009 года
Тель-Авив